Кофейные истории

Он произнёс это с таким апломбом в голосе и с такой нервозностью в глазах, что я, право, была бы тотчас очарована – если б не водила дружбу с неким детективом, столь же наглым и одарённым, и со множеством людей, не менее интересных.

Если не более.

– А вы, вероятно, считаете, что «Старое гнездо» немного тесно для ваших талантов? – спросила я со светской улыбкой.

Разумеется, то была тонкая издевка; в своё оправдание могу лишь сказать, что спор между ла Роном и миссис Скаровски изрядно меня раззадорил.

– Я мог бы получить работу даже в королевском дворце, – высокомерно заявил Мирей, вздёрнув брови едва ли не до середины лба.

– О, не сомневаюсь. И как долго бы вы там задержались?

Он закусил губу, обводя взглядом комнатку – от остатков пирожного на тарелке до наглухо заложенного окна. Желание тотчас хлопнуть дверью боролось в нём с любопытством; похоже, что репутация «Старого гнезда» как места невероятного, удивительного, куда невозможно попасть без особенных рекомендаций, сейчас играла мне на руку.

– Назовите хоть одну причину, чтобы я задержался здесь, – произнёс он наконец, поднимаясь и прижимая к себе пальто с цилиндром.

– Сто семьдесят семь.

– Хайрейнов? В неделю или в месяц? – фыркнул Рене Мирей. – Мне платили и побольше. Нашли чем удивить!

– Вы неправильно поняли, мистер Мирей. Мистер Белкрафт, наш кофейный мастер, изобрёл сто семьдесят семь рецептов кофе. Он совершил кругосветное путешествие, чтобы на кончике собственного языка испытать все возможные приправы, добавки и специи, и во время путешествия вёл кулинарный дневник, который и лёг в основу его изобретений. Прибывая в очередную страну, мистер Белкрафт в первую очередь изучал местную кухню и не позднее чем на второе утро подавал к завтраку леди Милдред и лорду Эверсану кофе, сваренный по новому рецепту. Миссис Хат, на чьё место вы претендуете, также сопровождала их в этом путешествии. И к каждому новому рецепту кофе она подбирала пирожное или несладкую закуску, которая в полной мере раскрыла бы вкус напитка.

Я говорила размеренно, то немного тише, то громче, стараясь полностью завладеть вниманием Рене Мирея – но того, кажется, заворожил не столько голос, сколько сама история. Однако природная гордость не позволила ему тут же сдаться.

– Сказки! – отмахнулся он и деланно рассмеялся. – Завлекайте ими кого-нибудь другого. Кофе, согласен, был неплох, но вот это рисовое безобразие к нему совершенно не подходит!

Я спрятала улыбку за веером.

– А что бы предложили вы?

Выражение лица у Мирея на мгновение стало растерянным:

– Что, прямо сейчас?

Кажется, он воспринял мои слова как предложение тут же продемонстрировать своё кулинарное искусство на практике. Это мне понравилось: вот если бы он попытался отделаться одними рассуждениями, я бы, пожалуй, разочаровалась. Есть люди, которые скучают, потому что ничего не делают; есть люди, которые скучают, потому что тесная клетка не позволяет распахнуть им крылья.

Рене Мирей, меньше чем за год оставивший четырёх нанимателей, без сомнения, относился ко вторым.

– Почему бы и нет? – склонила я голову к плечу, точно в раздумьях. – Кухня в вашем распоряжении… если, разумеется, мистер Белкрафт не воспротивится.

Повар не колебался ни секунды:

– Ведите!

Пальто с щегольским цилиндром остались в кресле – скомканные, позабытые. Пока мы шли, Мирей вовсе не обращал на меня внимания. Он погрузился в глубоки раздумья, бормоча то по-марсовийски, то по-аксонски, и изредка слух улавливал знакомые слова: шалфей, лаванда, мята, груша, сливки, орех лесной и эльдийский, мёд… Это звучало как заклинание – таинственное и могущественное.

Но не стоило забывать, что сейчас на кухне «Старого гнезда» властвовал другой волшебник.

– Так, значит, – со значением произнёс Георг, не отвлекаясь от размалывания корицы в ступке, когда мы вошли в его вотчину. – Посторонним здесь не место, леди Виржиния, даже если их приводите вы.

Я едва не рассмеялась. Как ловко он подхватил игру!

Мирей запнулся на полушаге. На смену сосредоточенному выражению лица вновь пришло насмешливое.

– Ревнуете? – выгнул он бровь. Марсовийский акцент стал заметнее. – Бросьте, нет ничего хуже ревности. Человек, который обладает чем-то подлинным, не опускается до сомнений. И не боится упустить любовницу… Или своё место у плиты. Вы не уверены в своём мастерстве? Опасаетесь молодого соперника?

– Мистер Мирей, – поспешила я прервать его монолог, пока Георг сам это не сделал – каменной ступкой. – Вы тратите пыл не на то, что нужно. Остроумие – замечательное качество, однако его недостаточно. Или вы собирались удивить меня перебранкой?

Он не ответил – только фыркнул по-кошачьи и принялся нахально шарить по ящикам, разыскивая посуду, приправы и продукты. Я успела только заговорить о том, что-де в подвале есть холодильный аппарат – и Мирей пронёсся мимо, даже не удосужившись дослушать. Джейн Астрид и ещё одна молоденькая судомойка с любопытством выглянули из-за ширмы, отделяющей «чёрную» часть кухни от «чистой», но заметили меня и тут же юркнули обратно.