Кофейные истории

– Воистину – злой рок… И мне вдруг пришло в голову, – произнесла я неожиданно для самой себя, торопясь ухватить ускользающую мысль. – Всё-таки начались убийства с герцога Хэмпшайра. И лишь небольшому кругу лиц известно, что его именно убили; для остальных это несчастный случай. И получается, что сильнейший удар его смерть нанесла не по противникам войны с Алманией и даже не по его семье. Больше всех пострадал «Сад Чудес» – и продолжает терпеть убытки, если так можно выразиться. Даже мои гости, хотя я и стараюсь поощрять в них благоразумие, частенько повторяют, что цирк проклят. И все эти смерти… – я умолкла, не зная, как выразить то, что вертелось на кончике языка.

Глаза у Эллиса точно вспыхнули.

– Вы хотите сказать, что убийца не заметал следы, а изначально метил в циркачей?

– Пожалуй, так, – ответила я и пожала плечами. – Разумеется, глупо сравнивать столь грандиозную фигуру, как герцог, и такую ничтожную, как альравский лошадник… – в горле у меня пересохло при мысли о Салихе. – Забудьте. Никаких доказательств у меня нет, одна интуиция, которой, как известно, разумные люди на слово не верят.

– На слово – не буду, – невозмутимо согласился Эллис. – Но на всякий случай поверчу-ка эту мысль… И вот в качестве ответной любезности. Виржиния, вы заметили, как перепугался ваш прелестный поварёнок сегодня?

В голосе у него проскользнули такие злые интонации, что невольно я приняла сторону Рене Мирея.

– Ему стало дурно. Как и мне, к слову; спасибо лекарствам матушки Лайзо, что я не лишилась чувств, как частенько случалось раньше.

Эллис, вероятно, уловил недовольство в моём ответе и возразил хоть и с прежним напором, но без сердитости: 

– Этот марсовиец – хитрый лис, а не чувствительная девица. Он не боялся дерзить вам, да и со мной пререкался так, словно у него в запасе ещё одна жизнь… и, по крайней мере, четыре несломанных носа, длиннющих на загляденье, – хмыкнул он, пожалуй, даже с уважением. – А тут Мирей и впрямь перепугался. Я не говорю, что он убийца – в конце концов, мышьяк Салиху подсунули именно в цирке, а ваш повар никуда не отлучался. Но прошлое у него тоже тёмное, может, даже с душком. Будь я на вашем месте – непременно поворошил бы его кочергой.

– Зачем? Чтобы «душок» стал сильнее? – не удержалась я от шпильки.

– Затем, что лучше известное лихо, чем незнакомое, – загадочно ответил он. 

Я помедлила, осторожно подбирая слова; мне перестал нравиться наш разговор, но обижать детектива отповедью также было бы несправедливо.

– Эллис, а вы уверены, что не исходите сейчас из пристрастного отношения к мистеру Мирею?

Спросила – и тут же прикусила язык, ибо показалась в глубине коридора Мэдди с обещанным пирогом, а при ней рассуждения на подобные темы могли принять опасный оборот. И я хотела уже было аккуратно предупредить Эллиса, что стоило бы придержать ревность хотя бы в присутствии дамы сердца, когда он ответил – да так, что от моих благих намерений и следа не осталось.

– О, женщины! – закатил он глаза. – Виржиния, только не говорите, что и вас этот рыжий пройдоха очаровал. Нет в нём ничего хорошего – ну, может, кроме десертов и мясных пирогов, да и те покойная миссис Хат делала лучше. Начинки больше клала.

– Эллис!

– Что – «Эллис»? – поморщился он. Тем временем Мэдди с подносом остановилась прямо у него за спиной. – Разумеется, я к нему ни капли не предвзят, просто ведёт он себя крайне подозрительно. И совершенно естественно, что меня беспокоит, когда он увивается вокруг Мадлен. Они ведь всё-таки прогуливались вместе в выходные?

Мэдди позади него так потешно округлила глаза, что я едва не рассмеялась. И – решила немного подыграть ей; право, если детектив решил, вооружившись тяжёлой лопатой ревности, вырыть себе могилу, в моих ли силах ему помешать?

– Не вижу в прогулках ничего дурного, особенно в такую чудесную погоду, – ответила я весьма чопорно. И предложила, давая Эллису возможность поправить своё положение: – Если вам не нравится, как мисс Рич проводит свой досуг, почему бы вам не заняться им?

Он раздражённо взъерошил себе волосы.

– У меня сейчас пятый труп на подходе, тут, увы, не до праздных шатаний по городу. О, Виржиния, я вот подумал, – И он наклонился ко мне, слегка понижая голос… К сожалению, недостаточно, чтоб Мэдди его не слышала. – Вы ведь её нанимательница, да и давний друг тоже. Можете посоветовать ей, конечно, из лучших побуждений, не болтаться рядом с этим рыжим пронырой? Ну что вы так смотрите на меня?

«Ох, Эллис», – только и подумала я. Однако, даже искренне сочувствуя ему, не смогла пойти против совести.

– Нет, даже не просите меня о таком, – покачала я головою. – Она сама решает, что ей делать. Верно, Мэдди?

Он проследил за моим взглядом, побледнел и обернулся.

– Я вовсе не имел в виду, что…

– Ваш пирог, – отчеканила Мадлен, промаршировала по-солдатски до нашего столика, поставила блюдо и вернулась на кухню, всё так же печатая шаг.