Кофейные истории

– Интересно, – негромко произнесла я, про себя повторяя услышанное и представляя в деталях: вот Фея дремлет и просыпается от кошмаров, выскакивает под дождь, ищет подругу, которую, вероятно, не застала в её комнате, слышит крик… И тут меня осенило, в чём был подвох: – Постойте, вы говорили об успокоительных каплях. Какой доктор выписал их вам? Доктор Брэдфорд?

Она только отмахнулась:

– Да у этого красавчика лощёного одно лечение: прогулки вдвоём, лекарств не дождёшься. Нет, мне помог один бромлинский доктор, Брут его фамилия, приятель Лео Барнелла… бедняга Лео, – вырвался у неё вздох. – Вы его, пожалуй, видели, он у нас частенько бывает. Такой горбатый старичок, хромой, лицо заросшее, в очках стёкла с палец толщиной.

И вспомнилось сразу, что некий алманский доктор действительно консультировал покойного ныне Леонарда Барнелла – так, может, и лекарства для Салиха ему в Бромли доставал? Приезжему ведь в аптеке не сразу нужное продадут… И полноватый хромой человек, которому оказывался всяческий почёт, был в лагере в тот день, когда нас занёс туда ветер после визита к Монку.

И в ту ночь, когда Луи ла Рон вместе с фотографом, Джеремией, сумели заснять в тумане преступника, разве не навещал циркачей «приятель Барнелла»? Вроде бы провожали его втроём, втроём же и посадили в кэб, который затем увяз, и его пришлось выталкивать униформисту… как его звали, Арчи?

«А был ли кто-то внутри кэба, когда его вывозили на дорогу? И откуда вообще взялся кэб посреди ночи недалеко от амфитеатра Эшли?»

Голос Феи зазвучал в памяти, точно она рассказывала об этом только что:

«А это и не чужой вовсе был, а свой практически, доктор Брут, они с Лео то ли приятели, то ли вовсе родичи… Забавный такой старикан, не ходит почти, но знает много, да и по молодости вроде тоже с бродячим цирком таскался».

Вот оно.

«С бродячим цирком».

Больно любопытное совпадение.

– Ах да, доктор Брут, – сказала я вслух, не показывая своего беспокойства. – Конечно же, друг покойного мистера Барнелла. Он почти не ходит, верно?

– Да, – рассеянно согласилась мисс Ишервуд. – Арчи, бедолаге, его чуть ли не на себе таскать приходится.

– Арчи? – переспросила я. И тут же повинилась: – Простите, возможно, вы уже о нём говорили, но я не запомнила. Это помощник доктора Брута?

Фея качнула головой:

– Нет, Арчи Ярвуд – наш униформист, на арене подсобляет, да и вообще – мастер на все руки, золотой парень. Прибился к нам в Марсовии.

– О, какие бывают повороты судьбы, – заметила я, скрывая возрастающий интерес. – Масовиец? А имя у него аксонское.

– Да из Бромли вроде. Служил в какой-то семье, да не пришёлся ко двору, мы особо и не расспрашивали, – пожала плечами она. – Главное, что парень ловкий. И манеж почистить может, и реквизит собрать, и обруч подержать, когда зверьё на арене.

– И давно он с вами?

– Да с год… Вы ж не на него думаете? – недоверчиво посмотрела Фея на меня. – Он никак не мог Нору убить, его пять человек в то время видели, ваш детектив-то, Эллис, уже под него подкапывался, да так ничего и не накопал.

«Неудивительно, – подумала я. – Ведь роль униформиста – это роль ассистента. Вот только помогает он не циркачам, а убийце… Неужели правда тот доктор замешан, Брут?»

Но вслух сказала только:

– Нет, что вы. Не дело леди – размышлять и делать выводы, – и виновато улыбнулась. – Но я могу выслушать вас и успокоить, насколько это в моих силах. И защитить, – добавила я, чуть повысив голос. – Потому спите сегодня спокойно.

Она моргнула растерянно, затем качнула пальцем чашку с остывающим, позабытым за разговорами шоколадом.

– Я, пожалуй, прямо сейчас и прилягу. Что-то меня с ног валит – видать, докторовы капли наконец подействовали, и половины ночи не прошло.

– Конечно-конечно, – поднялась я с пуфа, подбирая юбки домашнего платья. – Отдыхайте, мисс Ишервуд. Я пришлю служанку забрать чашки, но потом вас больше никто не потревожит, обещаю.

– Хотелось бы верить, – вздохнула Фея.

Пожелав друг другу доброй ночи, мы расстались. Затем я нашла дядю Клэра и обменялась с ним парой слов, убедившись, что он справедливо распределил между Лайзо и Джулом обязанности, и лишь затем отправилась в свою спальню. И лишь голова коснулась подушки – всё померкло.