Когда Алиса упала

Мы поднимаемся на площадку второго этажа. Мэйхью стучит по зарешеченному окну, указывая на крыши зданий внизу. Слева от нас запертая металлическая дверь, другая такая же справа.

– У нас даже мельница есть. А вот аптекарский огород. – Мэйхью выпускает клуб дыма из трубки. – По весне телята. У нас есть свой бондарь. Работает с тех пор, как открылся этот корпус. Бадьи у нас в ходу.

– Сколько во все это труда вложено, – говорит Кэти, вытирая лоб платком.

– Мужское крыло справа. Женское слева. Это крыло миссис Оуэнс. Очаровательная женщина, хотя и несколько напористая. Она управляла школой для юных леди. В Мансонвилле. Мы очень благодарны миссис Оуэнс за ее благодеяния.

Кэти кивает и склоняется к окну:

– Здесь есть все, что нужно.

– Свежий воздух, труд и душевное спокойствие, – говорит Мэйхью, заложив руку за спину и покачиваясь с пятки на носок. – И все на этом небольшом участке. Вообще говоря, нам тут уже тесновато. Я присмотрел еще четыре акра и готовлю письмо миссис Оуэнс.

Замок слева щелкает, и длинная ручка поворачивается. Дверь в отделение на мгновение приоткрывается, и оттуда бочком выходит девушка. Это та девушка, что бежала за нами по дороге, в серой юбке и фартуке. Она несет ведро и швабру и, заметив меня, вздрагивает. Ведро раскачивается, вода чуть не переливается через край. Она охает, переводит взгляд на Кэти, смотрит в пол. Стискивает губы.

– Мисс Суэйн, – говорит Мэйхью, сжимая мундштук.

– Да, – бормочет она.

– Все в порядке?

– Все хорошо.

– Ну и отлично.

Она кивает и отступает к лестнице, перед ступенькой мешкает, чтобы перехватить ведро поудобнее.

– Уборка. Сколько тут дел. – Доктор снова указывает в окно, на хлев и пастбище: – Смотрите-ка. Ягненок. Ха.

Я делаю шаг к окну. Мне неинтересны ни ягнята, ни новая кровля часовни, ни грядки со свеклой и чесноком. Я вижу два кирпичных флигеля по обе стороны от лестничного окна, одинаковые, с металлическими решетками и побеленными стеклами. Свет внутрь пробивается, но не жизнь.

Доктор смотрит вниз, машинально почесывая бакенбарды. Следит, как Китти идет по пыльному склону в черных колеях. Солнце отражается в металлическом ведре возле кирпичного забора, окружающего участок. Китти открывает калитку в высоких деревянных воротах и исчезает из виду.

Мой взгляд скользит вдоль черных линий – колеи тянутся к зданию, расходясь у узкого строения между двумя флигелями. Обе колеи исчезают в густой тени, и я спрашиваю себя: по одной из них привезли сюда Алису, а по другой она отправилась в последний путь?

– А их состояние улучшается?

– Все зависит от выбора терапии. Лечение душевных болезней сопряжено со многими сложностями.

Моргнув, доктор затягивается, но огонек в трубке погас, и, нахмурившись, он опрокидывает золу и полусожженный табак в тяжелую латунную пепельницу возле перил.

– А что же Алиса?

Мэйхью устремляет на меня взгляд:

– Ей, увы, лечение не помогло.

Он так долго смотрит на меня, что приходится отвести глаза. Я демонстративно разглаживаю юбку. Одна из лент развязалась. Я завязываю ее и выпрямляю спину. Окна здесь прозрачные, сквозь них льется яркий солнечный свет, и я щурюсь.

Доктор Мэйхью достает из кармана сюртука связку ключей на кольце и перебрасывает ее с указательного на большой палец. Потом крепко сжимает связку в кулаке.

– Давайте посетим женское крыло. Вы там бывали раньше, миссис Сноу?

Кэти кивает:

– Мы сидели на веранде и ели лимонный кекс.

– Этот кекс – истинное чудо.

Доктор вставляет ключ в замочную скважину, металл дрожит, и вертится, и стучит. Один замок, потом другой.

– На этом этаже тридцать шесть женщин. Сейчас у них, должно быть, трудовая терапия. Шитье. Некоторые из этих женщин прямо-таки талантливы, – говорит он, нажимая на дверь плечом. – Миссис Брайтон. Я привел посетителей.

За дверью скребутся голоса – словно кошачьи коготки, они перелезают через порог, обвиваются вокруг моих ног. Путь нам преграждает женщина в сером фартуке, с мелкими кудряшками цвета бурой грязи. Она выжимает тряпку. Вода капает на пол. Глаза у женщины почти черные. Она смотрит не на меня, а куда-то за мое левое плечо.

– Это миссис Эбботт и миссис Сноу, – говорит Мэйхью, поднимая ладонь. – А это наша миссис Брайтон.

Лицо у Кэти совсем белое.

Миссис Брайтон выпячивает нижнюю губу. Бросает взгляд на Кэти, снова отжимает тряпку.

– Может, ей сесть?

Но Кэти уже не бледная, а пунцовая. Она качает головой, берет меня под руку и отвечает:

– Я прекрасно себя чувствую.

– Женщины сейчас шьют.

– Как я и думал, – говорит доктор Мэйхью, пропуская нас. – Пойдемте.

Глава 8

Миссис Брайтон идет впереди нас, подметая пол юбками. Она снова и снова выжимает тряпку, кашляет. Кхе-кхе.

Сладковатый запах несвежего дыхания и вонь немытого тела ударяют мне в нос. Сочетание щелочи, и менструальной крови, и мыла, и лимонной вербены, слишком щедро разбрызганной в воздухе.

Я прижимаю к носу платок, но вонь уже крепко въелась в ткань.