Когда деревья молчат

Он хихикнул и схватил меня за шею, потянув вниз в борцовском движении. Я рассмеялась, отталкивая его, но потом передумала и заломила ему руку за спину, чтобы удержать на месте. По крайней мере, я так думала. Он вывернулся и дёрнул меня на пол, где мы начали бороться по-настоящему. Наши силы были примерно равны, но мне мешали длинные волосы. Так мы продолжали почти десять минут, смеясь и осыпая друг друга оскорблениями – Закрой свой рот! Съешь мои трусы! – ни один из нас не мог надолго удерживать соперника.

Наконец, измученные, мы объявили перемирие. Тогда мы и заметили, что девочки уснули на голом матрасе в углу.

– Эй, хочешь кое-что посмотреть? – спросил Фрэнк, всё ещё пытаясь отдышаться.

– Конечно. Сейчас. – Я встала, открыла коробку с надписью «одеяла» и вытащила старенькую оранжевую афганку, чтобы укрыть Джулию и Мари. – Куда идти?

– В спальню моих родителей.

– Ладно. – Я вытерла лоб тыльной стороной ладони – он весь вспотел от борьбы.

Мы пробрались через лабиринт коробок, по крутой лестнице, которой я ещё не пользовалась, мимо ванной, точь-в-точь как наша, и направились в заднюю часть дома.

Спальня Гомесов была того же размера, что и спальня моих родителей, но казалась больше, потому что в ней не было булькающей водяной кровати, как у мамы и папы. Жидкий лунный свет лился сквозь голое окно, освещая двойной матрас и окутывая всё остальное призрачным рельефом.

– Где тут выключатель?

– Не знаю, – ответил Фрэнк, шагая прямо к тумбочке. – Может, нам позвать Команду-А?

Я понизила голос и начала по памяти декламировать начало сериала.

– «В 1972 году…»

– Ага, – рассеянно ответил он. Он выдвинул верхний ящик, потом второй.

– Давай помогу. – Я ощупывала тени на стене, пока не наткнулась на выключатель. И включила свет. Комнату освещала голая лампочка. – Твои родители уже распаковали тут вещи?

– Мама сказала папе, что если он собирается заставить её переехать в какую-то дыру у чёрта на куличках, то ему лучше сразу разобрать кровать и отвезти её на танцы в первую же неделю.

– Умно. – Я провела руками по масляно-коричневому дереву каркаса кровати. – А что ты там ищешь?

Он повернулся, и в его глазах цвета морской волны появилось странное выражение. Он поднял круглый пластиковый диск, который выудил из ящичка.

– Это.

Я наклонилась поближе.

– Что это?

Его голос был таким серьёзным, будто он читал проповедь.

– Наркотики.

Я показательно закатила глаза.

– Какие?

– Моя мама называет их «Счастливыми таблетками». Папа говорит, что это самое лучшее изобретение после нарезного хлеба.

Мой шрам-шнур натянулся вокруг шеи. Я думала, что Гектор и Салли не такие, как мои родители.

– Их доктор прописал?

– Не знаю. – Он резко открыл диск и указал на имя своей мамы, напечатанное на крышке раскладушки. Нижняя половина представляла собой миниатюрный Стоунхендж из белых таблеток.

Я начала хихикать. Как только смех щекотал мне живот, рвался наверх так, что у меня глаза начали слезиться. Мне было трудно внятно говорить сквозь весь этот смех.

– Как думаешь, нам попробовать эти наркотики?

Фрэнк выпятил нижнюю губу.

– Над чем ты так смеёшься?

– Это противозачаточные!

Он поднес их поближе к лицу, как будто там была маленькая фотография ребёнка с красной полоской, как знак «Не курить».

– Ты уверена?

– Сто процентов. Прошлой зимой миссис Смит показывала кое-что на уроках здоровья. Они были в другом пакете, но там была двадцать одна белая таблетка и семь зелёных, прямо как тут.

– Вот чёрт.

Я подумывала сказать, что могу достать ему настоящие наркотики, если он хочет. Искушение произвести на него впечатление было сильным, но потом он посмотрел на меня своими глазами цвета океана, и я решила, что лучше буду доброй.

– А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Это был дурацкий вопрос, и он это знал, но мы оба хотели сменить тему.

– Пилотом, – ответил он.

– Прямо как мой парень! – ахнула я.

Он прищурился и положил мамины противозачаточные таблетки обратно в ящик стола.

– А кто твой парень?

– Формально мы не встречаемся. Пока что. – Я последовала за Фрэнком обратно в гостиную. Джулия и Мари всё ещё спали, Джулия громко храпела. – Знаешь, иногда ты просто чувствуешь что-то до того, как оно на самом деле произошло.

Фрэнк на это не купился. Ему всё ещё было обидно, что он ошибся насчёт таблеток.

– Не-а. И нельзя говорить, что у тебя есть парень, если у тебя его нет.

На потолке заиграл свет фар. Его родители приехали домой. Я не хотела заканчивать этот вечер вот так. Я хотела спросить, придёт ли он ко мне. Я уже целую вечность не устраивала пижамных вечеринок, но нельзя же приглашать мальчиков на ночь.

– Не хочешь покататься со мной на велике?

– Когда?

– На этой неделе. Можно расследовать похищения тех мальчиков. Мы станем героями, если раскроем эту тайну. – Мне показалось, что это правильное решение. Он может быть моим напарником, и тогда я не буду так бояться.

Его плечи дёрнулись.

– Посмотрим.

– Жаль дураков, которые не ездят со мной на велике. – Я ткнула его под мышку. Он оттолкнул меня, но улыбнулся.