Когда душа любила душу

Горловы знают Окуджаву и предлагают на него надавить. Нужно ли это? Пожалуйста, дайте знать. С одной стороны, предисловие Окуджавы — лучше не придумаешь. Но… если это будет что-то вымученное типа “О Володе Высоцком я песню придумать решил… как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа”, — то, по-моему, лучше не надо. Сравните с тем, как Катя писала о Высоцком. Тот, кто возьмётся за предисловие, должен ХОТЕТЬ написать о Кате, чтобы это было что-то действительно достойное её. С другой стороны, если Окуджава и кое-кто ещё из именитых (Коржавин может стать одним из них, Губерман — другим, если получится) напишут по “15 строк”, то всё равно можно будет использовать».

Письмо Лены Яровой, отправленное факсом 22 февраля 1994 года, где она отвечала на мои вопросы и сообщала новости: «Здравствуйте, дорогая Танечка! Получила Ваш факс. Огромное спасибо за все хлопоты и за ценнейшую помощь. Я не ожидала, что Вы так быстро откликнетесь на мою просьбу. Всё, что Вы написали, очень важно и интересно… Совершенно согласна с Вами по поводу Ошанина. Было бы хорошо, если бы он написал несколько абзацев, которые будут стоять в ряду текстов других авторов, и стихотворение хорошо бы получить. Я категорически против того, чтобы “давить” на Окуджаву. Во-первых, неприятен сам факт, во-вторых, Катя достойна того, чтобы о ней писали с желанием. Так что и здесь я полностью с Вами согласна.

Я была у Дробицкого. У него готовы прекрасные обложки для сборника. В них использованы Катины фотографии. Он полон желания оформить сборник и помочь с изданием, но просит представить ему материалы в полном объёме.

Сообщаю новость: Оля Гусинская 27 января (в день моего рождения) родила девочку и назвала её в память о Кате — Катей…

Всем американским Катиным друзьям большой привет от нас, московских родных и друзей Кати. Огромная благодарность Элле Горловой и всем, кто помогает со сборником».

Катя рассказывала мне, что была знакома с Окуджавой и у них были хорошие отношения (кажется, они встречались в рок-кабаре Алексея Дидурова). К Булату Шалвовичу обращались с просьбой написать предисловие к сборнику или несколько слов о Кате, но дело ничем не кончилось.

Из моей приписки от 3 марта 1994 года к письму Лене Яровой: «Сегодня получила от Эллочки Горловой стихотворение Ошанина (прилагаю)… Эти стихи написаны после похорон. Скоро Вы получите и текст для врезки от него (или напрямую, или через меня). Наум (Моисеевич) Коржавин живёт сейчас в Москве у друзей… Его жена Люба сказала Элле, что он, конечно, согласится написать о Кате, т. к. ценил её как поэта и был очарован ею как человеком, но он страшно неорганизованный, может пообещать и забыть. Поэтому на него можно и нужно давить (так сказала жена!!). Так что, пожалуйста, пусть этим кто-нибудь займётся. Куйте железо, пока он в Москве (до конца марта)!»

Из моего письма Лене от 25 февраля 1994 года: «Губерман… предложил и по-прежнему хочет сделать передачу о Кате по израильскому радио… Он всё ещё ищет, как подступиться, задаёт мне вопросы. Я уже знаю, что я ему напишу, но на один вопрос мне нужен ответ от Вас: кто Ваши родители по специальности?.. М.б., несколько слов о бабушках-дедушках?.. Если он сделает передачу, это будет хорошо и для книжки.

Кстати, о радиопередачах. Неделю назад прошла наконец передача по американскому русскоязычному радио, которую сделала Алла Кигель. Передача была на 1 час 15 мин., прошла с огромным успехом, у Аллы оборвали телефон. Она говорит, такого ещё никогда не было… Я уже слышала восторженные отзывы о Кате, потому что основное в передаче — её песни…

Поздравляю Олю Гусинскую с дочкой! Так здорово, что именно у неё (“моя родная, та, чьё имя Оля”) будет расти маленькая Катя».

Радиопередачи о Кате сделали также Элла Горлова в Бостоне и известный бард из Харькова Григорий Дикштейн в Чикаго. Всем я посылала материалы. Григорий очень сожалел, что не знал Катю в начале 90-х. Он уже был в это время в Америке, говорил, что мог бы ей тогда помочь. А в Хьюстоне, куда я приехала в гости, меня свели с Соней Табаровской, работавшей там на радио. Соня тут же приехала и взяла у меня интервью. Я была к этому не готова и чуть не расплакалась, отвечая на её вопросы. Я совсем не плакса, но долго не могла говорить о Кате без слёз. С годами это прошло. Наверно, время всё-таки лечит — впрочем, чем моложе, тем слёзы ближе. По возвращении я послала Табаровской записи Катиных песен, свои статьи, и она сделала серию из трёх передач. Говорила мне, что часто крутила по радио Катины песни.

Игоря Губермана познакомили с Катей мы с Борей во время его визита к нам. А он нас — с Виктором Франклем[15]. Оба знакомства — посмертные — были значимы. Пригласить Губермана с концертом нам предложила Галина Китаевич, жена его лучшего друга Юлия. Видимо, мой телефон им дала Катя, когда гастролировала в Цинциннати (штат Огайо). Гали давно уже нет в живых, а Юлий Китаевич женился на биологе Тане Леоновой, которая, по случайному совпадению, была знакома с Катей в Москве, где помогла ей организовать квартирник.