(Когда) я буду с тобой (СИ)

Марк склонил голову к плечу, больше не утруждая себя физическим контактом с панелью управления – скорее всего, сумел взломать систему и подключился напрямую. А быть киборгом иногда полезно, надо признать.

– Нашёл. У вас коммуникатор с собой? Загружу туда план Центра, поиграете в охоту. Логики в перемещениях я не нашёл, но могу помочь загнать его. Вот, – он протянул небольшой наушник, – канал связи будет защищён мною, так что вам никто не помешает. На всё у вас будет где-то с полчаса-час, потом я запускаю помехи и программные вирусы, так что лучше поторопиться.

– За пять минут – скажете? – изучая карту в коммуникаторе, спросил Грегори.

– Не вопрос, – мотнул головой Марк.

Руки предательски дрожали, из-за чего рыться в ящиках стола становилось в разы сложнее. В самом нижнем он отыскал духи – тёмно-вишнёвый вытянутый флакон, её флакон, – и перед глазами на минуту потемнело. Схватить бы его, спрятать в кармане у сердца. Но всё должно остаться так, как было.

Кроме одного предмета.

– Это ищешь? – раздался от входа низкий голос генерал-майора, державшего на вытянутой ладони серебристый информационный накопитель.

Винсент вздрогнул – уже давно ничего не пугало его, ещё меньшее количество вещей вызывало горький ком в горле и невозможность выдавить хоть слово.

– Я не убивал его, – облизнув пересохшие губы, прошептал святой отец.

Получилось жалко. Настолько жалко, что Мирт скривился и сразу поверил.

– Расслабься. Я здесь не за этим, – нарочито медленно он подошёл к креслу напротив стола и опустился в него. – Доволен?

– Не понимаю…

– Ты же хотел его смерти? – перебил генерал-майор и наставил на Винсента револьвер. – Со дня, когда эта черноволосая стерва стала его женой.

– Ты всегда ненавидел Мириам, – дёрнул головой Райт.

– А она ненавидела меня. Один-один.

– Дай мне уйти… – начал было священник, но, как только почувствовал в своём тоне просящие нотки, замолчал. – Я не хочу тебя убивать.

– Какая незадача! – всплеснул руками Мирт. – А я тебя – очень хочу. Ты даже не представляешь, как. Ну зачем, зачем ты во всё это ввязался? Неужели в роли наёмника тебе было так плохо? Сколько времени я убил на твоих «Шакалов», а ты взял и так легко их бросил. Надоело играть в песочнице? Захотелось полигон побольше?

– Ты не станешь этого делать? – недоверчиво спросил Винсент, с потаённым ужасом наблюдая за тем, как револьвер постепенно поднимает выше, целясь точно в переносицу.

На стол полетел накопитель, потом – пистолет.

– Конечно. Скажи спасибо Нортону. Ах, точно! Твоя благодарность уже ничего не изменит.

– Ты дашь мне уйти?

Несколько долгих секунд прошли в тишине. Где-то внизу горел Нижний город, гудели накапливающие энергию кристаллы энергетического щита, кричали погибающие люди. Где-то внизу творилась история, но что через много лет будут скорее проходить на школьных уроках – смерти пешек или личностей, обрекающих на смерть?

– Ты задаёшь мне эти вопросы так, будто сам хочешь умереть, – ядовито заметил генерал-майор. – Дверь своего расположения не меняла, вроде как. Или я ошибаюсь? Катись, куда подальше. Глаза бы мои тебя не видели, чесслово!

Винсент заторможено поднялся из кресла Верховного канцлера и на негнущихся ногах подошёл к выходу из кабинета.

– Я вдруг понял… для всех ты Мирт. Или генерал-майор. Но это же – не имя? Как тебя зовут?

– Столько лет служили бок о бок, и тут нате вам. Райт, где твоя хвалёная наблюдательность? Ты никогда не вчитывался в нашивку? – хохотнул Мирт, оттягивая пришитую к мундиру на груди полоску латуни с тонкими вензелями гравировки. – Не желал напрягать свои глазки?

Правильно ли стрелять в спину? Нет, конечно. Поэтому и задал вопрос – провокационный, потому как знал ответ, знал, как отреагирует Мирт. Но будет ли этот грех прощён ему, если совершён во благо? Что скажет Возвышенный, когда Винсент предстанет перед его очами после смерти? Что случится с бессмертной душой?

– Ты не прав, – вновь облизнул губы священник. – Тебя ненавидела не Мириам. Тебя ненавижу я, Хьюго.

Нажать на курок оказалось куда легче.

Куда легче, чем он думал.

Поворот, ещё один. Чёртова лестница, из-за которой сбивается ритм. Длинный коридор, и в его конце – нужный холл.

Центр проектировали как огромное жилое помещение, отель на время долгой ядерной зимы, где людям было бы комфортно. Посему ориентироваться в хитросплетении коридоров должен был даже пятилетний ребёнок, на случай, если потеряется. В родной резервации Грегори жил в точно таком же шпиле, там его превратили в учебное заведение – самое престижное и дорогостоящее, и получить там стипендию означало быть выдающимся студентом. Здесь же Центр стал символом власти, и у доктора невольно возникла ассоциация с пчелиным ульем. С той лишь разницей, что улей этот сильно вытянулся и покрылся металлическим панцирем.