Когда я стала тобой

Горло сдавило от тревоги, когда ты коснулась плеча Аарона.

– Не трогай его!

Ты рассмеялась безумным хохотом.

– Тебе меня не остановить.

Позади мигнули красно-синие огоньки, завыла сирена. Опять полицейские! Те самые, что сообщили мне о смерти сына.

Нет, нет, пожалуйста, не надо. Я больше не выдержу.

Меня разбудила боль. Голова по-прежнему раскалывалась, да и рана кровоточила. Сколько я тут лежу? Несколько часов? Или дней?

Приподнялась на локтях. Какой же тесный сарайчик! Не только дешевый, но еще и тесный. Я вздрогнула: холод проникал под кожу.

Кругом одним коробки. Прищурившись, я разглядела надписи и нашла нужную – «Кухня». Подползла к этой коробке, открыла ее.

Голова ужасно кружилась.

Достала несколько полотенец, связала между собой и обернула ими рану на голове. Не знаю, поможет ли – я же не врач, – но в сериалах про больницу обычно именно так и делали.

Голове стало теплее, и то хорошо.

Дождь не прекращался. Его размеренный стук создавал фоновый шум.

В углу я заметила несколько игрушек Аарона – фигурок в виде героев комиксов. Помню, он изображал низкий голос, когда говорил за этих человечков, а еще хмурил лицо, стараясь походить на сурового угрюмого парня.

Для меня Аарон навсегда останется чудесным маленьким мальчиком.

Моей самой большой любовью.

По лицу скатилась слеза.

– В отчете о вскрытии сказано, что в организме Аарона обнаружили наркотики и алкоголь, – объяснил Рафаэль. – У него случилась передозировка.

– Нет. – Я растерянно покачала головой. Когда Рафаэлю сообщили об этом по телефону, он собирался на работу. Я вылезла из кровати, подошла к нему. – Не может быть. Аарон не принимает наркотики.

– Принимает, как оказалось… Точнее, принимал.

Я дала ему пощечину. Как он посмел говорить о нашем сыне в прошедшем времени? Как посмел напоминать мне о том, что Аарон умер? А то я без него не знала.

Рафаэль бросил на меня свирепый взгляд, покачал головой и отошел в сторону. Надо было извиниться, но я промолчала. Выходя из спальни, он хлопнул дверью с такой силой, что задребезжали окна. Я сползла по стене на пол, из горла вырвались всхлипы.

Это все какой-то бред. Они ошибаются.

Аарон никогда не принимал наркотики, а с алкоголем знал меру. Он был хорошим мальчиком.

Весь день я просидела на полу. Я не догнала Рафаэля, не попыталась помириться с ним – даже не попрощалась, когда он уходил на работу.

Возможно, сумей я переступить тогда через себя, все у нас сложилось бы иначе.

Но не об отсутствии мужа я жалела. Не его мечтала вернуть.

Без еды и воды тут долго не протянешь. Желудок сжимался в узел от голода – а через минуту начинало тошнить. Горло драло от сухости.

Голова опять закружилась, и я легла на спину. Передо мной мелькало лицо Аарона, появляясь и снова исчезая. Я протянула руки к видению, попыталась схватить его. Закрыла глаза, представила, что он рядом. После смерти Аарона мне больше всего нравилось спать, потому что он приходил в мои сны. Сын обнимал меня, и мы разговаривали, а днем все рассеивалось, и я должна была как-то жить без него.

Удерживая в памяти образ Аарона, я тихонько напевала ему как в детстве:

– Звездочка, звездочка, ясно гори…

Ужасно хочется пить.

Мое тело словно растекалось по полу, холод пронизывал до костей.

Можно лежать тут, пока меня не унесет вдаль… Туда, где я буду вместе с Аароном. Вместе с моим малышом.

Интересно, он уже ждет меня? Хочет, чтобы я оставила эту жизнь и отправилась на его поиски?

Дождь отстукивал по крыше барабанную дрожь, прямо как в одной смутно знакомой песне.