Когда я стала тобой

Внутри разливалось тепло. Я нырнула под воду, широко расставив руки. Вода сочилась сквозь пальцы. Я уплывала далеко-далеко… Кажется, я парила над собственным телом. А вот и Аарон зовет меня – вижу, как с его губ срываются пузырьки воздуха. Он машет мне и опускается все глубже.

Не оглядываясь назад, я поплыла следом за ним.

Глава 27

Я забрала того маленького мальчика из магазина через месяц после смерти Аарона. Люди рассказывают об этом с таким ужасом, словно я увела его за собой под дулом пистолета, однако ничего подобного не было.

На протяжении месяца я почти не выходила из дома. Чаще всего просто лежала под одеялом и ждала, когда же закончится очередной день. Ждала, что проснусь, а все это окажется просто кошмарным сном или розыгрышем. Прошло четыре недели, но меня никто не разбудил и не сказал, что это всего лишь шутка.

Рафаэль уехал на работу, поэтому в холодильнике было пусто. Я питалась антидепрессантами, глотала их, как конфеты, поэтому разум замутнился. В магазине я ленивым шагом обходила ряды и рассеянно бросала продукты в тележку. В какой-то момент заглянула внутрь и увидела очень странный набор товаров – я таких вообще раньше не покупала.

Все произошло в отделе с мороженым. Мне нужно было шоколадное, но отыскать его среди множества других оказалось не так-то просто. Когда я наконец нашла его, то едва не заплакала от радости.

И не потому что я очень любила мороженое. Я-то редко его ела, а вот Аарон обожал – именно шоколадное.

Я бросила упаковку с мороженым в тележку и пошла дальше.

– Моложеное, – раздался вдруг тоненький голосок.

Что за чудо! В моей тележке сидел Аарон.

Ну слава богу. Я так долго ждала его возвращения.

Я взяла его на руки.

– Мама, – произнес он.

– Правильно, мама, – радостно повторила я, и в груди стало очень приятно и тепло.

Я бросила тележку – не с каким-то зловещим умыслом, а потому что еда меня больше не интересовала. Какое дело до продуктов, когда мой малыш снова со мной!

Не успела я дойти до машины, как услышала крик – это вопила родная мать мальчика. Через пару секунд меня окружили сотрудники магазина, в том числе и охранник.

– Отдайте ребенка.

– Нет. – Я покачала головой. – Это мой сын.

– Это не ваш ребенок. Отдайте его.

– Он ведь сидел в моей тележке… – пробормотала я, когда малыша вырвали из моих объятий.

Остаток дня я провела в участке, отвечая на вопросы полицейских. Рафаэль явился ближе к вечеру и был вне себя от ярости. Та женщина не стала предъявлять обвинения, потому что все в городе знали о смерти Аарона. Рафаэль объяснил ей, что я вовсе не пыталась украсть мальчика. Помешательство – вот как все это называли. И полицейские, и психотерапевт, и мой собственный муж… Я ненавидела это слово, хотя именно благодаря ему сумела избежать тюремного срока. Рафаэль поначалу хотел отправить меня в психиатрическую клинику, но в итоге мы нашли компромисс – я согласилась раз в неделю ходить к доктору Хиллерману.

Я думала, эти сеансы помогут нам обоим, однако Раф отказывался даже возить меня туда, не то что посещать. Надеялась, что муж увидит – я пытаюсь быть сильной.

Ничего не вышло. После смерти Аарона он замечал во мне одни слабости.

Резко, как выстрел, прогремел гром. Я вздрогнула, веки распахнулись. В горле жгло, язык пересох и распух. При каждом сглатывании в гортань будто врезалась сотня ножей.

Дождь! Точно.

Я привстала, голова пошла кругом. Схватилась за коробку, чтобы не упасть.

Ты была с моим сыном прямо перед его смертью. Ты явно что-то знала, и я не покину этот мир, пока не вытяну из тебя правду.

Можешь нападать на меня, бить, запирать в сарае, но не думай, что тебе удастся меня остановишь.

Ты не представляешь, насколько упертыми бывают матери.

Чувствуя прилив адреналина, я поползла на поиски нужной мне коробки. Вот она! Открыть удалось не сразу, силы были на исходе, да и необходимая мне вещь лежала на самом дне.

Ослабшей рукой я вытащила старую чашку-непроливайку Аарона, сорвала с нее крышку и придвинулась к дверям. Снизу они была слегка погнуты – Рафаэль потом до хрипоты жаловался на парня, который продал нам сарай со скрытыми дефектами.

Вот уж не думала, что буду радоваться этим покоробленным краям.

Я попыталась просунуть руку с чашкой в крошечный просвет между дверьми – слишком узко.

Долго я не унывала, сдаваться все равно нельзя.

Сделала несколько глубоких вдохов и попробовала еще раз: схватила края обеих дверей и изо всех сил потянула в разные стороны.

Бесполезно.

Кончики пальцев замерзли и онемели. Я потрясла руками, чтобы разогнать кровь. Подула на пальцы и снова ухватилась за двери.

Кажется, прошла целая вечность, но я все-таки сумела раздвинуть щель пошире, а затем и просунуть через нее руку.

Капли застучали по дну чашки. Какое облегчение!.. Я втянула руку, и немного воды прилилось, однако это уже было не важно. Я жадно припала губами к чашке, к холодной воде с землистым привкусом. Вот это наслаждение! Я опустошила чашку за несколько секунд и захотела еще, однако желудок недовольно забурчал; лучше подождать.