Когда я тебя потеряла

– Я не люблю об этом рассказывать.

– Я сегодня думала о тебе, – вдруг сказала Молли.

Она тоже убрала руку, но потом, опершись локтем о стол, вернула руку на место и положила на нее свой подбородок.

– Ты бы мог раскрыть правду о смерти брата любой газете и получить взамен любую желаемую должность, а ты хранил тайну.

– Конечно, хранил.

– Никаких «конечно». Я знакома со многими журналистами. Большинство из них написали бы статью.

– Любой порядочный человек сохранил бы это в тайне, когда дело касается того, к кому ты относишься как к брату. Господи! Кто способен так поступить с семьей покойного?

– Быть может, тот, кого эта семья незаслуженно обидела на похоронах его лучшего друга, – почти неслышно предположила Молли.

Я резко замотал головой.

– Я даже о таком не думал.

– Вот и я о том же. Мне не в чем тебя упрекнуть. Я просто… – вздохнув, девушка улыбнулась. – Спасибо. То, как ты себя повел, многое о тебе говорит.

– Ну, вижу, ты не настолько расстроена, как я опасался утром.

– Когда мы расстались, я немного поплакала, – без смущения призналась она. – Дело в том, что я еще до разговора знала, что в его смерти что-то не так. Я уже оплакала Деклана. Я понимаю, все это очень грустно, но смерть брата и прежде была для меня трагедией. С тобой я желала встретиться для того, чтобы узнать правду, а не для того, чтобы справиться с горем. С этим я уже разобралась более-менее.

Молли поморщилась.

– Я не из плакс. Большая часть моей жизни прошла «на публике», поэтому при необходимости я научилась хорошо скрывать свои чувства.

Молли взяла вилку и принялась за еду. Я последовал ее примеру. Несколько минут мы молча ели. Я не мог долго выдерживать эту тишину. Она совсем не походила на спокойную, комфортную тишину, которая окутывает двух старых друзей. Впрочем, неловким молчанием, возникающим при встрече двух незнакомцев, это также нельзя было назвать. Просто я чувствовал себя не в своей тарелке. Я рассказал часть из того, что прежде намеревался никому не рассказывать, и теперь испытывал жгучий интерес к женщине, сидящей напротив. Я не знал, что с этим делать.

Когда наш разговор возобновился, мы, не сговариваясь, начали болтать о разных пустяках, словно оба желали отвлечься. Мы поговорили о работе Молли и о том, чем занимаюсь я. Когда мы доели, разговор сам по себе прекратился. Счет мы оплатили пополам. Вместе мы направились к железнодорожной станции.

Повернувшись к ней, я протянул свою руку.

– Всего хорошего, Молли. Если захочешь поговорить, у тебя есть мой номер телефона.

Она посмотрела на мою руку, улыбнулась и вдруг, широко разведя руками, обняла меня за талию. Я привлек ее к себе своей здоровой рукой, и мы застыли так на пару мгновений. Эти объятия были вполне невинными, по крайней мере, с ее стороны. В этом я был уверен. Хотя обо мне нельзя было того сказать. Тело ее льнуло к моему телу. Сквозь ее одежды я ощущал ее мягкость, силу и тепло. Даже когда Молли от меня отступила, я чувствовал, что запах ее тела надолго впитался в мою одежду. Сегодня днем мы вновь пережили тяжелые воспоминания, и общее горе упрочило нашу связь.

– Ты не против, если я тебе позвоню? – спросила она.

– Конечно, не против.

– Спасибо, Лео, спасибо за все.

Я кивнул, улыбнулся и пошел своей дорогой. Сделав всего несколько шагов, я уже думал о том, как бы встретиться с ней снова, но уже без того, чтобы все наши разговоры велись вокруг ее брата.

Глава седьмая Молли

Июль 2015 года

Я поставила будильник на мобильнике на обеденное время и заползла в удивительно комфортную постель моего гостиничного номера. Я лишь несколько секунд наслаждалась тем, что лежала, растянувшись, на мягчайшей простыне, а затем сон взял надо мной верх.

Когда я проснулась, то сразу же поняла, что время сейчас ближе к вечеру. Я проспала, не услышав будильника. Приняв душ и помыв голову, я надела первое, что попало мне под руку. Почти бегом я преодолела квартал, отделяющий отель от больницы. Задержалась я только для того, чтобы, заскочив в ресторан, прихватить там большую коробку с горячими суппли[5]. Пока я бежала по коридору к отделению интенсивной терапии, взгляд мой остановился на моем отражении в тонированном стекле окна. Я застонала. После долгого сна и душа, как ни странно, я выглядела даже хуже, чем прежде. Мои не до конца высушенные волосы свалялись в нечто шаровидное. На мне была юбка с геометрическим орнаментом оранжево-розово-голубых цветов и желтый в полоску топик. Мне пришло в голову, что в этом наряде я похожа на клоуна. Я истерически рассмеялась.

В палате Лео я застала Крейга Уокера и незнакомого мне врача. По выражению лица мужа я сразу же поняла, что вести добрыми никак не назовешь. Я застыла перед стеклянной дверью. Пальцы впились в ручку. Ко мне подошла Альда.

– Входите, – мягким тоном сказала она. – Это невролог. Сегодня Лео проходил диагностические исследования. Сейчас они обсуждают их результаты.

Стараясь успокоиться, я толкнула дверь и вошла в палату. Трое мужчин посмотрели на меня, я – на Лео.