Когда я впущу тебя

– Тогда что я здесь делаю? – Она уже начала вставать, но подумала, что лучше не заставлять ноги работать, и снова опустилась на холодное кожаное сиденье. – Если мы делаем все по правилам, то почему ты вообще сказал мне об этом? Разве я не должна сейчас предстать перед советом? Горячие угли на полу, я пляшу на них, пока ваша компания точит вилы…

Роберт вздохнул. Очевидно, он предупреждал ее, чтобы она не устроила сцену перед другими партнерами. Не только из-за своей неоправданной преданности по отношению к ней, но еще из-за того, что считал ее достаточно слетевшей с катушек, чтобы поставить на карту и подвергнуть риску карьеры их обоих. Лучше дать фейерверку вспыхнуть здесь, а потом надеяться, что Карен успокоится к тому времени, как предстанет перед советом.

– Я посчитал, что обязан предупредить тебя. Нам нужно провести официальное совещание перед тем, как Генеральный медицинский совет[32] начнет расследование, но я не хотел, чтобы ты впервые услышала эти обвинения в присутствии других партнеров.

– В чем заключается суть обвинений? – Ее голос не казался дрожащим или надтреснутым, а звучал привычно. Привычно для той, кем она была до встречи с Джессикой Гамильтон. До того, как разрушилась ее жизнь.

– Утверждают, что от тебя во время сеанса попахивало алкоголем.

– Это глупость несусветная!

И это было невозможно. Она никогда не употребляла алкоголь перед работой. Да она приходила в офис еще до девяти утра, ради всего святого! И она ни разу не сделала даже глотка в обеденный перерыв.

– Ты должен знать, что я никогда не пью на работе. Почему ты вообще допускаешь, что я могла выпить?

– Жалоба поступила не только на это. Утверждают, что ты позвонила, чтобы перенести сеанс, затем тебя не оказалось на месте, когда пришел пациент, и ты подводила его вот таким образом не один раз. Утверждают, что во время сеансов, которые все-таки состоялись, ты была такой рассеянной, как будто выпила. Еще ты звонила пациенту домой, чтобы прокомментировать что-то с его личной страницы в «Фейсбуке», и посылала неуместные и неподобающие текстовые сообщения, не касающиеся сеансов.

– Это все ложь, Роберт. И легко можно доказать, что это ложь. Я не понимаю, почему кто-то считает, что ему это сойдет с рук.

– Если это ложь…

– Если?

– Хорошо, давай считать, что я тебе верю. Потому что я хочу верить, Карен, честно, несмотря на все, что я собственными глазами видел в течение последних нескольких недель. Но мы должны со всей серьезностью подходить к каждой жалобе.

– Но этот человек врет! Клянусь тебе, Роберт, я никогда не отправляла пациентам никаких текстовых сообщений, не говоря уже про «неуместные и неподобающие». И пить на работе? Я вообще в рабочие дни не пью …

Она запнулась, зная, что собралась произнести вслух то, что говорила себе на протяжении нескольких недель. Раньше она не пила вообще, десять лет не пила, но в последнее время она пропускала стаканчик или два вечером, чтобы расслабиться. По правде говоря, на этой неделе она пропускала их каждый вечер. Но она принимала душ, она чистила зубы, и от нее просто не могло пахнуть алкоголем в девять утра на следующий день. Точно не могло? О боже! Она закрыла лицо руками и потерла пальцами виски, чувствуя, что не нужно злоупотреблять хорошим к ней отношением Роберта.

– Я не пью на работе, – тихо сказала она.

– Я думаю, что тебе нужно немного отдохнуть, – заявил Роберт вместо ответа.

Карен опустила руки на колени и резко подняла голову. Она была шокирована.

– Ты шутишь? Если я исчезну сейчас, я как раз буду выглядеть виноватой. Я не собираюсь брать отгулы.

– Ты не будешь так выглядеть. Это будет означать, что ты серьезно воспринимаешь обвинения.

– Ну, я не воспринимаю их серьезно. И, честно говоря, меня злит, что ты воспринимаешь. Они абсолютно беспочвенны, и ты это знаешь! Если бы имелись хоть какие-то доказательства, что я отправляла пациентам неуместные и неподобающие послания или пила на работе, то меня бы от нее отстранили, как только я вошла в здание. Сам факт того, что я должна предстать перед советом, означает, что у тебя нет достаточного количества оснований, чтобы самому принять решение. Я никуда не ухожу, Роберт.

Он вздохнул.

– У меня было предчувствие, что ты скажешь именно это. Ты права, никаких явных доказательств нет. Слава богу! Я видел текстовые сообщения, и они приходили не с тех номеров, которые зарегистрированы на тебя. Несмотря на то, что ты сейчас на меня обижена, Карен, я твой друг, и я не хочу, чтобы дело дошло до временного отстранения от работы. Но случай нужно расследовать, и я предпочел бы, чтобы тебя здесь не было, когда мы будем это делать. Я хочу, чтобы ты взяла несколько отгулов. Съездите с Майклом куда-нибудь отдохнуть, ты полностью восстановишься, и все войдет в колею.

Наконец она нашла в себе силы встать.

– Мы не можем просто взять и сбежать куда-то отдыхать, в жизни у всех не все так просто. И в любом случае я не выбивалась из колеи. Я не буду брать отгулы; тебе придется меня временно отстранить от работы.