Когда камни меняют цвет

Вороватый взгляд, брошенный на приоткрытую дверь кабинета, выдал женщину. Шамис обернулся и нахмурился. После вновь посмотрел на Ирэйн, но ее лицо хранило безмятежное выражение, и мужчина преисполнился подозрительности. Он рывком поднялся из кресла, пересек гостиную и исчез в кабинете, однако вскоре вернулся со злосчастным ответом в руках. Подошел к столу, за которым пряталась от него узница, и припечатал труды лейры к столешнице ладонью.

— Это что? — палец смотрителя постучал по письму.

— Что? — похлопала ресницами Ирэйн.

Она слегка нагнулась, пробежалась взглядом по строкам, затем распрямилась и в священном ужасе воззрилась на риора.

— Боги, риор Дин-Шамис, к чему вы показали мне это?! — возмутилась женщина.

— К чему мне ваши откровения? Пусть уж ими наслаждается ваша возлюбленная супруга, а меня увольте. Ваши пристрастия — ваше дело, а мне таких подробностей знать ни к чему. — Она укоризненно покачала головой, но вдруг преисполнилась любопытства и спросила, заговорщицки понизив голос: — Вам и вправду нравятся усатые мужчины? Впрочем, усы Принка действительно великолепны. Он так гордиться…

— Молчать! — рявкнул смотритель и прищурился: — Играете с огнем, Ирэйн? Считаете, что это разумно?

Взгляд лейры Дорин вновь стал высокомерным, и она задала встречный вопрос:

— Риор Дин-Шамис, вы человек слова?

— К чему этот вопрос?

— И тем не менее.

— Да, разумеется…

— Тогда не смейте угрожать мне. Вчера вы клялись, что более не причините мне зла. Так уж будьте любезны сдержать слово.

— Лейра Дорин! — начал было смотритель, готовый дать ей ответ, но женщина подняла руку, вдруг вспомнив жест своей кузины, сжала кулак, и риор, хорошо знакомый с этим знаком, неосознанно замолчал.

— Я желаю выйти на воздух, — произнесла Ирэйн. — В конце концов, утренняя прогулка дозволена мне госпожой. Идемте, — уверенным тоном приказала она и устремилась к дверям покоев.

«Он удавит меня сразу или даст потрепыхаться?» — пронеслось в голове узницы, готовой к закономерной вспышке ярости риора. Однако смотритель, ошеломленно пробормотав:

— В Архон, что происходит? — догнал ее, несильно сжал локоть и ворчливо произнес: — Возьмите плащ, Ирэйн.

— Вы такой заботливый, риор Дин-Шамис, — ядовито заметила лейра. — Так бережете меня от холода…

— Довольно, — оборвал ее смотритель. — Знайте меру, Ирэйн. Я виноват, но издеваться над собой не позволю.

— Разумеется, — женщина покорно склонила голову. — Издеваться — это ваше право, как я смею посягать на него?

— Проследуйте на прогулку, — отчеканил высокородный риор, и узница опять похлопала ресницами:

— А плащ? Там же холодно…

Мужчина тихо рыкнул, развернулся и стремительно исчез в опочивальне, где остался снятый с лейры вчера плащ. После вернулся, чеканя шаг, сунул плащ в руки Ирэйн и указал на дверь.

— Как скажете, риор Дин-Шамис, — покладисто согласилась узница и поспешила выпорхнуть из навязанного обиталища.

Погода, словно желая отразить боевой дух Ирэйн, радовала ярким весенним солнцем. Сквозь еще холодный воздух проскальзывали теплые лучи, они ласкали кожу, манили скинуть плащ, и лейра даже потянула завязки плаща…

— Это лишнее, — строго произнес Дин-Шамис. — Вы только вчера горели в лихорадке.

Узница обернулась к своему надзирателю, прищурившись, оглядела его с ног до головы, и риор передернул плечами под этим изучающим взглядом.

— Вы всегда казались мне разумной, Ирэйн, — заговорил он, и женщина с любопытством спросила:

— Стало быть, вас привлек мой разум?

— И это тоже, — осторожно ответила смотритель.

— А если я разом поглупею, вы потеряете ко мне интерес?

— Для этого вам нужно еще и подурнеть, — усмехнулся Дин-Шамис. — Возможно, еще и постареть. Без вашего разума я легко обойдусь, так было бы даже проще. Но любить…

— Любить? — прервала его лейра Дорин.

— Любить, — твердо повторил риор. — Так вот любить женщину, к которой не влечет, затруднительно.

— Выходит, у вас большое сердце, риор Дин-Шамис, — вновь прищурилась узница. — Во всю грудь, должно быть, коли уж в нем умещается и ваша жена, и отверженная узница. Или же жену велят любить Боги, а узницу… воздержание? Кому вы лжете? Мне или вашей супруге? Наверное, все-таки мне, — решила она и продолжила с иронией, — раз уж вашу великую любовь лейра Шамис ощущает даже на расстоянии. Ну а раз так, то верните меня в темницу, отдайте то, что позволила мне иметь госпожа, и не гневите Богов, риор Дин-Шамис. Вам дана чудесная женщина, и она исправно дарит вам потомство. Если же вы видите во мне снадобье от тоски, то катитесь в Архон, дорогой мой смотритель, мне такая честь без надобности.

— А если, — смотритель шагнул к женщине, ухватил ее за локоть и рывком прижал к себе. Лейра уперлась ладонями в грудь риора, но снова ее сопротивление не принесло результатов, и он продолжил: — А если я и вправду люблю вас? Люблю с того мгновения, как оказался в Тангорской крепости? Что если я устал благородно молчать о своих чувствах и в тайне метать о вас, Ирэйн?