Когда луна окрасится в алый

Она легко подошла к нему и внимательным, несколько требовательным взглядом впилась в его бок. Тот самый, куда его ранил демон. Туго затянутые бинты не давали ране разойтись и кровоточить, но немного сковывали движения и заставляли Йосинори двигаться резче, что, вероятно, и заметила Генко.

– Рад, что с тобой все в порядке, – вместо ответа произнес Йосинори, внимательно осматривая ее. – Но…

Присутствие Генко теперь ощущалось иначе. Более ярко и насыщенно, словно она заполоняла собой все пространство, но не подавляла, а лишь давала о себе знать. И при этом казалось, что ей немного не по себе. Движения были чуть более скованными, шаг меньше, а выражение лица – несколько напряженным.

– Что случилось?

– Только что здесь была Инари-сама.

Она больше ничего не произнесла, но этого было достаточно. Йосинори кивнул, испытывая противоречивые эмоции, что разрывали его на части. Он ощущал облегчение и благодарность богине и теперь понимал осторожность в поведении Генко. К вновь обретенной силе все же еще нужно было приспособиться. Но в то же время тревога от мысли, что Генко совсем скоро покинет земной мир и вернется в небесное царство, тяжело осела на сердце.

Несмотря на переполняющую ее божественную энергию, выглядела Генко уставшей и несколько отчужденной. Тяжесть предательства, о котором Йосинори узнал, когда они расположились на энгаве, давила на нее куда больше, чем Генко готова была показать.

– Прости, я повела себя ужасно грубо, – вдруг произнесла она, мягко поведя пальцами, словно играла на кото[82].

На ее пальцах вспыхнул свет. Серебристое сияние превратилось в нити. Они извивались в воздухе подобно волнам, затем протянулись к Йосинори, а после безошибочно устремились к ране, которую лекари грубо зашили, обработали мазями да затянули потуже бинтами.

Сила Генко работала иначе – мягко и тепло. Йосинори не видел, что именно происходило с его телом, но чувствовал, как срастается кожа, вновь собираются вместе мышцы и исчезает боль.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он, чувствуя, что двигаться стало легче, а боль прошла.

– Не стоит, – покачала головой Генко. – Я огорчена тем, что тебя ранили. И раз уж могу теперь легко помочь, то почему бы не сделать этого? Да и ты не успел бы полностью исцелиться до сражения.

– В следующем месяце.

– Да. В Такамагахаре уже об этом известно. Все случится на Хякки яко.

Это совпадало с увиденным во сне. Парад в этом году, судя по всему, действительно приходился на кровавую луну, и это не предвещало ничего хорошего.

Какое-то время они сидели в тишине, каждый думал о своем. Дзасики-вараси неторопливо подала ужин, предварительно заботливо осмотрев свою госпожу и ее гостя и решив, что это именно то, в чем они нуждаются.

За едой вернулся и разговор. Йосинори поведал, что точно перед его отъездом из Хэйана в главный храм к каннуси прибыли сразу несколько посланников богов, а к его собственному наставнику прилетел Карасу-тэнгу. Боги намеревались объединить усилия со смертными в грядущей битве, только бы не позволить демонам захватить власть. Этим утром еще не никто не знал, когда точно ёкаи нападут на ками, но связь Небес со смертными теперь была постоянной и устойчивой.

– На Такамагахару не нападет ни один демон или бог. – Генко произнесла это со всей возможной убежденностью. – Там действуют совершенно иные правила и законы мироздания, основным из которых является невозможность смерти. Так что нападение будет на людей и храмы. Чем больше человек убьешь – тем меньше последователей. Чем меньше храмов – тем меньше влияние бога и опять же меньше последователей. Итог прост.

– Боги ослабнут, – кивнул Йосинори.

– Да, и постепенно сами исчезнут, – подтвердила кицунэ, рассеянно ковыряя хаси в своей пиале с рисом. – Такой исход возможен, но окончательного результата пришлось бы ждать слишком долго. Сомневаюсь, что Озему и его приспешники рассчитывают на это. Они наверняка предполагают другой исход.

– Но что будет с богами, которые предали Небеса? Разве они не пострадают?

– Думаю, – спустя время нерешительно произнесла Генко, – они нашли способ поддерживать свою энергию. Хотя бы с помощью Хоси-но-Тама, но, скорее всего, есть и другие варианты, которые мы пока не видим.

– Но зачем богам вступать в бой самостоятельно? Расчет ведь на это?

– Потому что ками – самоуверенные и самовлюбленные и даже в сражении видят выгоду, – весьма сурово припечатала Генко, поднимая взгляд от своей еды. – Даже если погибнет половина ныне существующих богов, вторая останется в выигрыше, ведь у них прибавится последователей. Все просто: умирает бог, люди о нем забывают, а последователи переходят к тому, кто остался победителем.