Когда луна окрасится в алый

Генко на мгновение замерла, не ожидавшая такого начала разговора, но тут же поспешила увернуться от резкого выпада нагинатой. Острое лезвие оставило в земле глубокую борозду, но Озему этого словно не заметил. Он быстро развернулся в сторону ускользнувшей Генко, неотрывно глядя на нее жадным взглядом.

– Что значит «ждал меня»?! – вновь уходя из-под удара, спросила она, раздраженно дергая лисьим ухом.

– Я составлял десятки, сотни планов того, как мне добраться до богов, как обрести хотя бы частицу их силы, чтобы противостоять им, а потом появилась ты! Ты, кицунэ, чья Хоси-но-Тама могла поглощать энергию жизни и хранить ее. Я так отчаянно хотел заполучить твою жемчужину, потому что она дала бы мне все: энергию и силу, которая способна свергнуть небожителя, если наполнить ее божественной ки. И ты так удачно влюбилась в человека именно из Сиракавы! Ты даже не представляешь, какая это была удача, будто само провидение вело меня!

Дрожь пробежала по телу Генко, когда она начала осознавать, что все произошедшее с ней когда-то, вероятно, было не просто трагическим стечением обстоятельств, а тщательно проработанным замыслом Озему. Она не хотела в это верить, отказывалась, не желала слушать его и в то же время жаждала узнать, почему все случилось именно так.

– Что ты наделал? Что?!

– Людьми так легко управлять, – послушно ответил он, не прекращая атаковать. – Деревня только строилась, а та крошка мико оказалась столь наивной и уверенной… Я говорю истинную правду, ведь ками всегда наставляли своих служителей, верно? А мужчины? Как легко было убедить их через мико, что парень принесет в деревню беды, если продолжит встречаться с коварной обольстительницей. Соблазн самим повстречать прекрасную кицунэ, желание проявить себя истинными защитниками… опасное сочетание, которое сработало именно так, как я и ожидал. И наконец, твое изгнание! Все происходило, как и должно: тебя обязали жить здесь, в месте, куда изгнали меня; и тебя было столь легко привязать к этой земле.

Нагината полоснула Генко по одному из хвостов – и боль пронзила все ее тело, будто душу терзали демоны в самом сердце Ёми. Генко всегда именно так представляла себе объятия Идзанами-ками-сама, которая готовилась приветствовать ёкая в подземном мире.

Ей с трудом удалось прийти в себя, но Озему не нападал, словно решил соблюдать кодекс чести. Вместо этого он опустил кончик нагинаты в землю, растрескавшуюся и умирающую.

– Твоя ярость и боль были так сильны, что ты даже не поняла, кто связал тебя, кто не давал и шага ступить прочь из этих лесов и гор, – продолжил Озему. – Отвлекать Инари от тебя было сложнее, но тоже выполнимо. А потом я ждал. Это то, что я умел делать – ожидать удачного момента. Ждал, пока ты растратишь все свои силы, чтобы Хоси-но-Тама была пуста и я смог наполнить ее энергией богов! Но все испортил тот они. Он поспешил, привлек ненужное внимание, приехал оммёдзи, и все начало рушиться. Вот только я не намерен сдаваться! Я уже столького достиг! А если бы ты приняла нашу сторону, все сложилось бы намного лучше, жаль, я подумал об этом так поздно… Так что все, что мне нужно, – забрать твою жемчужину, даже если она опять полна благодати Инари! Кто знает, может, так даже лучше?

Генко с трудом увернулась от нагинаты, прыжком назад уходя от взмаха острого лезвия. Это не могло быть правдой. Бог, один из немногих, кому она доверяла с момента изгнания…

– Как вышло, что все сотворенное тобой началось с меня? Почему именно я?

– Из-за твоей близости к людям.

Генко даже не осознавала, что задала свой вопрос вслух, пока Озему ей не ответил.

– К тебе было проще добраться. Твоя сестра всегда стремилась угодить Инари, отстранялась от всего смертного, да и от бессмертных тоже. Но ты! Всегда открытая к общению, всегда жаждущая защищать всех. Как можно не обратить внимания на ту, кто так этого жаждал?

– Я никогда не хотела такого внимания! – прорычала в ответ Генко, поднырнув под клинок и скользнув по земле ближе к Озему. Ее когти тут же впились в его бедро, прорезая кожу и мышцы едва ли не до кости.

Ками заревел, припадая на раненую ногу, но Генко не могла радоваться даже этой маленькой победе. Кровь Озему была ядом. Густая, черная, как смола, она стекала на землю и буквально прожигала все, чего касалась. Рука Генко, которой она ранила бога, горела. Черная кровь была словно живая – те несколько капель, что попали на тело, теперь разрастались, проникали под кожу и там уже впивались в плоть. Рука багровела, наливалась кровью, которая темнела вслед за кровью самого Озему, и благодать не успевала ее уничтожить.