Когда луна окрасится в алый

Один из каннуси отправил запрос в столицу, опасаясь, что не сможет справиться с разыгравшимися демонами. Единственный оммёдзи города был мерзким стариком, который предпочитал наполнять свой кошель, сначала насылая, а после «великодушно» снимая проклятия с зажиточных горожан. Остальных подающих надежды молодых оммёдзи старик без зазрения совести выгнал из Сендая и теперь считал себя здесь полноправным господином.

И так как Йосинори отбыл в какую-то забытую всеми деревню где-то в горах, Аямэ вызвалась разобраться в этой ситуации.

Нобуко принесла обед весьма быстро. Мисо-суп, чаша риса, маринованные овощи, сашими из тунца, свиные котлеты тонкацу, гюдон – рис с тушеной говядиной, тофу и даже приготовленные соевые бобы эдамамэ – стол ломился от яств, и Аямэ почувствовала, что действительно проголодалась. Блюда выглядели свежими, ароматными, а ее желудок был пуст с самого утра, о чем не преминул напомнить. Нобуко тактично промолчала, только вежливо поклонилась и тихо ушла, оставив Аямэ наслаждаться едой.

Сытный обед немного улучшил настроение, но не уменьшил настороженности. Эта часть города выглядела поразительно, неестественно пустой. Казалось, что жизнь здесь застыла, как насекомое в янтаре. Аямэ задумчиво посмотрела сначала на пиалу из-под риса, будто та знала ответы, потом на ближайший дом, в окнах которого мелькали силуэты, но люди не решались выйти наружу. Пока она добиралась сюда, пока ей показывали комнату, пока она ела, Аямэ не слышала ни звука с улицы.

– Есть еще пожелания, молодая госпожа? – Нобуко отвлекла Аямэ от размышлений. Послушная жена, тихая, скромная, но говорливая, если судить по тому, как она то и дело пыталась что-то спросить у гостьи, но манеры не позволяли. Наверняка еще и многое замечающая… очередная любительница сплетен и нравоучений стояла перед Аямэ, и сейчас это было идеально.

– Нобуко-сан, центр города оживлен, но окраина словно вымерла. В чем же дело?

Нобуко будто того и ждала. Аккуратно осмотревшись нет ли поблизости мужа, она склонилась к Аямэ и, собирая посуду, начала говорить:

– Меньше чем полмесяца назад пропал один старик. Жил через улицу от нас, почти в лесу. Он пил да любил дымить вонючей травой. Его не особо приветствовали – старик был странным, и обычно его сторонились, потому никто и не понял сразу, что он пропал. Дня через три, когда так его и не увидели, решили, что он спьяну отправился в горы, да где-то и рухнул с обрыва. Он без семьи был, так что горевать особо и некому, потому и за телом не пошли. Вдруг кто еще пострадает? А еще через день после того пропал молодой парень. Ушел за хворостом и не вернулся. Тогда уже собрали охотников из местных и отправили на поиски, так они вернулись белые, как тот снег. Отыскали тела и старика, и парня. Растерзанные да разбросанные по лесу. А дней пять назад пропала молодая невеста. Вроде пошла к будущей свекрови, потому что та слегла, а до дома жениха и не добралась. Ее тем же вечером нашли. Выпотрошенную и висящую на дереве вниз головой.

Нобуко вздрогнула всем телом и испуганно покосилась на лес в окне. Тишина на улице, судя по всему, успокоила ее, и Нобуко вновь повернулась к Аямэ.

– Оммёдзи-сама сейчас никого не принимает, проводит обряд очищения от скверны, потому к нему мы так и не смогли попасть. Может, он бы избавил от нечисти, – горестно вздохнула она. – А пока мы довольствуемся омамори, которые создают в храме Аматэрасу-омиками. Поскорее бы кто-то избавил от этого сатори.

Аямэ едва не засмеялась. Сатори? Этот обезьяноподобный ёкай, конечно, был тем еще порождением тьмы: насиловал девушек и ел непутевых отшельников, – но он никогда бы не сотворил того, о чем поведала Нобуко. Сатори относился к категории трусливых демонов, он избегал охотников, а нападал только на тех, кто думал о чем-то приятном и был просто рассеянным. Ёкай считался слабым, с ним бы даже простой каннуси справился.

Нет, разорванные и разбросанные тела… Аямэ точно знала, что это дело рук они. На личном опыте убедилась.

Старый шрам на левой ноге зачесался, эхом отражая мысли оммёдзи.

Воспоминания тут же попытались взять над Аямэ верх, но она привычно от них отмахнулась. Не хватало еще погрязнуть в болезненной памяти и не суметь выполнить долг оммёдзи. Она не для того работала над собой последние десять лет, чтобы позволить каким-то мыслям свести всё на нет.

Вот только молчание Аямэ Нобуко приняла за испуг, потому что тут же сменила тон на доверительный и с видом умудренной опытом женщины произнесла:

– Это не мое дело, но такой молодой девушке, как вы, госпожа, не стоит путешествовать одной. Тем более в такие темные времена. Если не нападет нечисть, а ее немало, так до падшей женщины недалеко будет – вдруг кто воспользуется вами? Кто там будет разбираться – сами вы такой путь выбрали, иль кто склонил к нему. Вы вот маленькая такая, худенькая, лучше нашли бы себе супруга. Мужья не всегда добрые, но посмотрите на меня! Двое детей, еда всегда на столе, крыша над головой, а порой супругу и ответить что могу!