Когда луна окрасится в алый

Он с трудом встал с футона, убрал его, а после переоделся в повседневную одежду. Чан для умывания, приготовленный с вечера, ждал на своем месте, ледяная вода заставила собраться и не прокручивать в голове до бесконечности последний разговор с матерью.

Но покой не приходил. Ярость в сердце боролась с холодным рассудком, и Йосинори никак не мог успокоиться. Годы медитаций, потраченные на то, чтобы он всегда оставался собранным и сосредоточенным, канули в небытие. Какой смысл был во всех тренировках, когда реальность продемонстрировала, насколько ничтожно его самообладание? Пусть внешне он и покажется всем равнодушным, но терзающие душу эмоции никуда не денутся.

Прикрепив на пояс меч, Йосинори покинул свое жилье и решительным шагом направился в сторону главного дома, где, как он знал, уже должен был находиться Нобуо-сенсей. Младшие ученики спешили на утреннюю тренировку, останавливались и потрясенно смотрели на Йосинори, и только спустя время он понял почему. Впервые он не контролировал свою ки и позволил ей растечься вокруг. Энергия потрескивала, плотно прилегая к телу, но не касалась людей, а вот на ёкаев, кажется, готова была вылиться в любой момент.

– Я сомневаюсь, что дело во вчерашней дзёрогумо, – раздался голос Аямэ, и Йосинори повернулся в ее сторону. – Ты никогда не терял контроль. Что случилось всего за несколько часов?

Она лениво опиралась на деревянную колонну, словно не была ранена и не нуждалась в более длительном отдыхе. Местные лекари, конечно, могли творить чудеса, но не такие. Вечерняя рана, которая для большинства могла стать смертельной, сегодня уже практически не беспокоила, хотя и не зажила окончательно. Явно сказывалось и крепкое здоровье оммёдзи, и благословение Сусаноо.

– Мне нужно поговорить с Нобуо-сенсеем, – проигнорировал вопрос Йосинори, обошел Аямэ, решительно отворил сёдзи и вошел в гэнкан.

Аямэ вскинула брови и проводила брата потрясенным взглядом. Это было в новинку. Йосинори считался образцом добродетели и спокойствия, а Аямэ славилась дурным настроением и плохими манерами.

Так как присутствовать при разговоре ей никто не запретил, Аямэ спокойно проследовала за Йосинори. Небрежно отмахнувшись от служанки, которая спросила про завтрак, и бросив ей короткое «после», Аямэ вошла в комнату ровно в тот момент, когда Нобуо-сенсей печально склонил голову и тяжело вздохнул.

Учитель, несмотря на почтенный возраст, не выглядел совсем уж стариком. Морщины, конечно, покрывали его лицо, а голова была лысой, как у буддийских монахов, однако он все еще ровно держал спину и вполне умело орудовал мечом. Да и ки его текла равномерно и тяжело – не такая сильная, как у Йосинори, но насыщенная и густая, как и у всех, кто уже очень долго занимается оммёдо и изгнанием нечисти.

Аямэ молча прошла внутрь, затворив за собой сёдзи, и села в углу, с любопытством и толикой настороженности посматривая на профиль Йосинори, который сидел напротив учителя с такой ровной спиной, что от одного взгляда на нее становилось больно.

– Мне искренне жаль, что это произошло с Кудзунохой-сама, – хрипло произнес Нобуо-сенсей и протянул Йосинори треснувший точно посередине деревянный амулет.

«Дурной знак, – неожиданно подумала Аямэ, напрягшись. Она пока не до конца понимала, что происходит, но отчего-то ощутила, что атмосфера стала еще более тяжелой и удушающей. – Кудзуноха… Знакомое имя».

– Она дала мне амулет, когда привела тебя сюда. Сказала, что если понадобится, то я в любой момент могу призвать ее через него. Этой ночью он сломался, – произнес Нобуо-сенсей, сложив руки на коленях.

Осознание произошедшего оглушило Аямэ на мгновение. Сломанный призывающий амулет, отданный учителю, означал одно – его создатель мертв. А кто еще мог привести Йосинори в Бюро, кроме его матери?

Аямэ опустила глаза на собственные руки, которые сжали полы хаори. Значит, Кудзуноха умерла. И как бы Аямэ ни ненавидела ёкаев, сейчас она могла думать только о том, что брат лишился последнего родного человека, ведь отца он и вовсе не знал.

– Ее убили, – тем временем произнес Йосинори. – Демоны или ками, я не знаю, но тот, кто сделал это, нуждается в лисьей жемчужине. Вы что-то об этом знаете, сенсей?

Аямэ вздрогнула, настолько холодно звучал голос брата. Она ощутила, как страх пробрал ее, холодом скользнув вдоль позвоночника. Только внешне Йосинори казался равнодушным, но Аямэ с неожиданной ясностью осознала, насколько он сейчас зол. И этот ледяной покой был куда страшнее ее вспышек злости.

К чести Нобуо-сенсея, он никак не отреагировал на тон Йосинори, а спокойно ответил:

– Пару лет назад группа оммёдзи принесла мне отчет о том, что они нашли тело кицунэ. Она выглядела так, словно из нее буквально вытянули жизнь, – она утратила молодость и красоту, а все тело выглядело иссушенным. Это была по-настоящему страшная смерть.

– У нее забрали Хоси-но-Тама? – уточнил Йосинори.