Когда мертвые заговорят

Я осеклась, подавляя ярость, и с тревогой стала слушать его бред, который сводился к одному: Джек хочет, чтобы я была похожей на него. Он похитил меня для этого – хочет превратить меня в убийцу, потому что выяснил, что я убила Стивена Роджерса. «Поэтому ты здесь, – повторял он без устали, – потому что ты тоже убийца». Вот для чего он забрал меня. Я ему больше подхожу, чем Леда. Леда – ничтожество, она сгодится быть приманкой для простофиль, желающих помочь маленькой хрупкой девочке, а я буду хищником. Я буду брать в руки нож, а затем разделывать людей в тайном лесном домике в Эттон-Крик, – так он сказал.

На протяжении часа или около того я с невозмутимым лицом выслушивала его больные фантазии. Иногда мне опять хотелось рассмеяться, но по большей степени я испытывала не веселье, а злость. Когда безумный Потрошитель замолчал, я спросила, даже не пытаясь притвориться заинтересованной:

– Вот, значит, в чем заключаются твои мечты?

– Мы вместе навсегда, Кая, – подтвердил Джек. Он метил на место главврача в городской больнице. Больному ублюдку самому пора лечиться, но он каждый день берет в руки скальпель и идет спасать жизни. С моих губ все-таки сорвался непроизвольный смешок.

– Ты многого обо мне не знаешь, малышка.

Ты обо мне тоже, – хотелось ответить мне, но я подстроилась под его вкрадчивый тон, отмечая каждую малейшую перемену. Они были незначительными на первый взгляд, такими же незначительными, как и шелест травы на ветру, из которой незаметно выползает змея.

– Я не даю второго шанса, и я не зря искал тебя двадцать лет.

Он говорит серьезно. Он собирается заставить меня ему подчиниться, потому что думает, что я его дочь.

– Что будет, если я откажусь?

Я затаила дыхание, но не потому, что боялась услышать его ответ, который был ясен с самого начала, а потому что пыталась прислушаться к себе. После гибели Джорджи меня все время мучил этот вопрос. Что значит для меня смерть? Хочу ли я на самом деле жить? Боюсь ли я умирать?

И тогда перед глазами вспыхнуло мамино лицо. Утром она с улыбкой разбудила меня и отправила на рынок за продуктами. Чтобы приготовить из тыквы кашу и сделать краски для очередного ее творения. Мама готовит самые лучшие оладьи, и, хоть иногда у нее сбегает кипяченое молоко, оладьи-то все равно объеденье! Я всегда съедаю их, даже зная, что мне нужно будет провести в спортзале больше времени. А когда я заявила, что несмотря ни на что буду врачом, мама прокралась ко мне в спальню и шепотом, пока я притворялась, что сплю, заверила: «Папа смирится, Кая, поступай, как знаешь. Помни: это твоя жизнь, и только тебе выбирать. Несмотря ни на что, ты хороший человек».

Мама знала обо мне? Неужели она хотела сказать: «Ты хороший человек, в отличие от твоего настоящего отца»?..

Я одернула себя.

Мама ничего не знала. Мой отец – Дэвид Айрленд, а Джек – врач из городской больницы Эттон-Крик, просто помешанный на власти психопат, который зачем-то выбрал для удовлетворения своих безумных желаний меня.

Я должна держаться. Я не могу бросить маму. Моей гибели она точно не переживет, ведь у нее столько сил ушло на то, чтобы прийти в себя после смерти Джорджи и папы. А если что-то случится со мной, то кто будет привозить ей с городской ярмарки овощи и фрукты?

Соберись, Кая, – приказала я себе. Мамино лицо с непослушными кудрявыми волосами постепенно растаяло, и вместо него из темноты выплыло лицо Джека.

– Ты мне не веришь? – голос его подрагивал, и я поняла, что сейчас последует удар, а потом его насмешливое «шууууууутка». – Думаешь, я двадцать лет потратил на поиски несуществующего ребенка? Ты дочь Дэйзи Келли. Она похитила тебя, забрала из моих рук. Моего ребенка, мою дочь! – яростно взревел он, еще не полностью теряя контроль. Хотя он все равно выглядел так, будто ему на ногу упала огромная железная плита и разом отрезала все пальцы.

– Ты поверишь, – пообещал он, приблизив свое лицо к моему. До меня донеслись запахи дорогого одеколона и лекарств. Я увидела бьющуюся жилку на шее, крупную и притягательную: всадить бы в нее что-нибудь острое, чтобы кровь хлестала ручьем. – Мне не хотелось бы этого делать, малышка Кая, но… Не все идет так, как я хочу. – С этими словами он достал из кармана брюк мобильный телефон и принялся набирать чей-то номер.

Это совсем не то, чего я ждала. Выбитые зубы или вырванные волосы – да, но разговор по мобильному совсем не вписывался в мою реальность. Я не сразу поняла, что именно меня испугало, но сердце почувствовало все гораздо быстрее. Оно забилось в груди так сильно, что на спине снова выступил пот.

Джек включил громкую связь и повернулся ко мне с вежливой полуулыбкой на лице. С такой улыбкой говорят пациентам, что у них все хорошо и беспокоиться за здоровье не стоит.

Длинные гудки вызывали во мне дрожь. Я услышала мамин голос, и тогда мое сердце оборвалось.

– Слушаю?

Зачем этот тип ей звонит?

Зачем ей позвонил этот психопат?