Когда мертвые заговорят

Здесь есть несколько вариантов: либо убить пытались Аспена, а Кира отвлекла внимание преступника на себя, что значит, что на нее напал Криттонский Потрошитель. Или настоящий Неизвестный все еще на свободе, а в тюрьме сидит невиновный человек. Есть еще третий вариант: Аспен мог с самого начала оказаться прав. Полиция могла оказаться права. Несмотря на историю миссис Нэтвик, несмотря на разговор с Ноем и Дорианом, несмотря на различные косвенные факты, я не могу отделаться от страшной, пугающей мысли. Она маячит в сознании каждые несколько минут, вытесняя все остальное. Что, если это сделала я? Нет, нет. Я не Неизвестный. Как и Лаура. В том лесу в маске на меня напал кто-то другой, кто-то сильнее ее, кто-то сильнее меня. Господи, может, это действительно призрак?

Я фыркнула, а моя рука непроизвольно потянулась к карману за таблеткой.

– А профессор правда на свидании?

Я резко отдернула руку.

– Да. На свидании.

– И у нас скоро свадьба… – задумчиво пробормотал Крэйг. Мои щеки все еще алели от стыда за секундную слабость выпить таблетку, и Крэйг это заметил и интерпретировал по-своему: – Полегче, Кая! Я имел в виду свадьбу Хуго и Селены, а ты о чем подумала? Кстати говоря, я слышал, что ты выходишь замуж за Аспена. Хочешь, можем обсудить твою беременность, – великодушно предложил он. Я ни слова не сказала, хотя надо бы; поблагодарить Крэйга за дружбу, потому что я, если смотреть правде в глаза, отнюдь не хороший друг. А вот Крэйг изо всех сил поддерживает меня, и даже сейчас, когда у него самого голова полна невеселых мыслей, способен поднять мне настроение.

– Ты хороший парень, Крэйг, – заключила я, наконец взглянув ему в лицо и улыбнувшись.

– Звучит как мысль вслух, но приму за комплимент.

* * *

Войдя в дом, я сразу же обратилась в сторону кухни:

– Дориан еще не вернулся?

В ответ – тишина.

Стянув ботинки и бросив в прихожей сумку со сменной одеждой, я направилась на поиски Ноя. Он сидел на кухонной тумбе у окна, смотрел на сад и рассеянно поглаживал котенка, свернувшегося в клубок у его бедра. Я осмотрела фигуру Ноя: босые ноги, потрепанные штаны, старая вязаная кофта; нет ни наушников, ни журнала рядом; каждая поверхность кухни сверкает чистотой – никаких фантиков, банок из-под варенья, крошек.

– Что случилось? – встревоженно спросила я, и Ной наконец-то повернул голову, нашел меня взглядом и отстраненно произнес:

– Дориан ушел.

Я хотела спросить «куда» или «как скоро он вернется», но, когда открыла рот, поняла, что уже знаю ответ. Дориан уже не вернется. Он ушел навсегда. И даже не попрощался. Меня бросило в жар, и перед глазами все поплыло, будто кто-то внезапно ударил меня в лицо, а я не успела увернуться или защититься. Я крепко вцепилась пальцами в стол – небольшой обеденный стол, где мы так часто сидели втроем.

Мы только что разговаривали. Его широкие плечи загораживали проход к лестнице, за которой находилась гостиная, а глаза буквально впивались в меня. Он хотел понять, зачем я вернулась. И вот, я вернулась, а Дориан ушел.

– Почему он не попрощался?! – В другой раз я бы притормозила. Смутилась бы, услышав свой громкий возмущенный голос, но не сейчас. Потому что не могла поверить, что Дориан просто взял и ушел. Навсегда исчез. Как и все остальные.

Я резко повернулась в сторону гроба под скатертью. Внезапно я возненавидела эту белоснежную ткань с аппликациями фруктов – единственное яркое пятно на внезапно ставшей безжизненной кухне старенького особняка Харрингтонов.

– Он не любит прощаться, – отрешенный голос Ноя прозвучал словно издалека. Я не смогла пошевелиться. Меня разом охватило раздражение, удивление, горечь, обида и страх.

В сердце, где уже были раны, нанесенные моими родителями и Джорджи, Дориан тоже решил оставить болезненную ярко-алую царапину.

– Я тоже не люблю.

Чувства прорвались наружу; под веками стало жарко, а затем все поплыло, хоть внешне я застыла, продолжая цепляться за стол так, что заболели пальцы. Внутренне я разрывалась между противоположными желаниями: заплакать и держать себя в руках, упасть в кресло или подняться наверх и залезть под одеяло, словно там, в кровати под одеялом, все еще безопасно.

Я знала лишь одно: нужно двигаться.

– Как он мог просто взять и уйти? – спросила я, понимая, что Дориан мне абсолютно ничего не должен. Он поступил правильно. Он вымотался и устал, двигаясь к невыполнимой цели; и найдя свою первую любовь, он решил провести с ней остаток своей псевдожизни. Прощаться не было времени.

Просто неожиданно навалилось все разом.

День катился по наклонной, как накреняется горизонт из окошка иллюминатора, когда самолет взмывает ввысь. И я почувствовала, что задыхаюсь.