Когда мертвые заговорят

– Она звала меня, Кая, – вспомнила я слова Аспена. – Будто я был рядом, совсем близко. И я не мог ей помочь. Я только помню руки Неизвестной, душившие ее – и все. А Кира звала и звала меня. Но, хоть я и был там, меня будто бы не было.

Он предвидел даже это.

– Леда приходила, – вырвала меня Кира из воспоминаний. – Я без понятия, почему она меня преследует.

– Вы ее тоже преследовали, – заметила я, и Кира тут же пригвоздила меня взглядом, однако вместо того чтобы сдать назад, я приблизилась к ней и присела на край койки. Скрипнули пружины, когда Кира отодвинулась. – Почему вы ее ненавидели? Зачем мучили?

– Тебе обязательно быть такой стервой? – невпопад спросила Кира. От ее добродушия и трогательной улыбки не осталось и следа.

– Что это значит?

Кира вдруг закопошилась на кровати, выпутываясь из одеял, и я выпрямилась, чуть отстранившись, чтобы не заехать локтем мне в лицо. Она встала на ноги и, потянув за собой капельницу на колесиках, протопала к своей сумке, лежащей на стуле в трех шагах от меня.

Могла бы и о помощи попросить, – мелькнула у меня мысль.

Когда Кира выпрямилась, в меня вдруг полетел какой-то предмет, но я вовремя схватила его в кулак. Шоколадный батончик. Я посмотрела на этикетку, когда Кира шла назад к кровати, и сказала:

– У меня аллергия на орехи.

Ты что, не знала этого, собирая на меня досье?

Я не стала бы произносить это вслух, чтобы не бесить Киру, но она все равно издала раздраженный стон и, наклонившись, вырвала у меня из рук шоколадку, а затем бросила ее на стол и достала из ящика какую-то другую. В этот раз я поступила умнее и, не глядя на этикетку, поблагодарила ее и положила в карман халата.

– Так и что у тебя с Ледой Стивенсон?

– Ты что, не оставишь меня в покое?

– Ты первая о ней заговорила.

Тонкие брови Киры сошлись на переносице, и я тоже нахмурилась, будто ее зеркальное отражение.

Ну почему она не может спокойно ответить на вопрос?

Будто услышав мои мысли, она закатила глаза и откинула голову на подушки. Ее волосы разметались в разные стороны, пока она поудобнее устраивалась.

– Ну ладно, – сдалась она. – Все равно… Майи уже нет.

Майя? При чем здесь она?

– Леда лживая сволочь, вот поэтому мы и доставали ее. А что? Она сказала, что мы просто так ее мучили? Она сказала, что мы первые начали? – После того как Кира выделила слово «первые» тем особенным насмешливым тоном, у меня появилось очень плохое предчувствие. Но Кира не видела моего встревоженного лица, потому что по-прежнему смотрела в потолок. – Нам было все равно, мы ее не замечали. После смерти мамы я вообще мало кого замечала. Только Майя помогала мне… не сойти с ума. Потому что была такой же как я.

Я помолчала несколько секунд, позволив Кире проникнуться прошлым, затем спросила:

– И что?

– И ничего. Леда меня еще с самой школы настораживала, потому что я чувствовала: с ней что-то не так. Я всегда напоминала себе, что просто плохо ее знаю. Но… я не знаю, как объяснить. – Кира вздохнула, затем сложила руки на животе и сцепила пальцы в замок. – Может быть, мне было страшно, потому что лицо Леды… оно так же, как и твое, не отражало никаких эмоций. В школе мне часто казалось, что она вообще ничего не чувствует.

– Что она вам сделала?

– Отстань.

– Тебе стыдно за свой поступок?

– Отвали! – Кира резко вскинула голову и с прищуром посмотрела на меня.

– Держи себя в руках, – предупредила я. – Или выкатишься отсюда. – Она сжала губы в тонкую полоску.

– Почему ты все время пугаешь меня этим?

– Я тебя не пугаю. Быстро говори, что случилось с Ледой в тот день. В мой первый день в Эттон-Крик. Когда ты толкнула меня на профессорской автомобильной стоянке.

Я едва не назвала имя Дориана и от этого испугалась. Произносить его имя все еще было больно, да и говорить о нем с ней не хотелось.

– Ну ладно, кому какое дело, – опять повторила Кира. Голос прозвучал так, будто она окончательно сдалась и теперь ответит на все мои вопросы. – Уже все и так в курсе, каким был отец Майи.

Он был еще одним чудовищем. Но при чем тут Майя?

– За два дня до того… как ты переехала в Эттон-Крик, Майя пришла в УЭК с подбитым глазом. Сказала, что налетела на дверной косяк, но я ведь не идиотка. Хоть мы с ней не были лучшими подружками, и она больше с Аспеном тусовалась…

– Что, прости? – перебила я. – Аспен и Майя были друзьями?

– До того, как мы познакомились. Майя, она… Аспен говорит, ей постоянно доставалось от отца. Мне ее было жаль. И в общем, – сбивчиво продолжила Кира, отвернувшись к окну, – за два дня до того, как ты приехала, все и случилось. Майя пришла с синяками, Леда это увидела и стала приставать с расспросами.