Когда мы потерялись в Стране снов

– Будь осторожный, Сонный мальчик, – говорит она, снова открывая глаза. Она наклоняется ко мне со своего сиденья, быстро стучит мне по лбу морщинистым указательным пальцем и смеётся, видя моё встревоженное лицо. Потом её выражение снова моментально меняется, как у неё часто бывает, и она яростно смотрит мне в глаза. – Твоя голова внутри больше, чем снаружи, Сонный мальчик. Там легко потеряться.

Наконец, выбравшись из машины и чувствуя себя слегка напуганно, я говорю Сьюзен:

– Что она такое имела в виду про мою голову внутри? И кто захочет, чтобы ему ничего не снилось?

Она заправляет прядь тёмных волос за ухо, смотрит вверх и некоторое время размышляет.

– Это буддистское понятие. Шуньята называется. Это одна из целей медитации. Это не столько «ничего», сколько «всё». Кажется, так… по-моему.

– Хм, – отвечаю я. – Звучит скучновато. Я бы вот предпочёл на мамонта охотиться.

Сьюзен кивает в ответ, умудряясь выглядеть так, будто она одновременно согласна и не согласна.

Вот такая уж она. Но это бесит не так сильно, как можно было бы подумать.

Глава 25

За время этих поездок, между приступами ужаса от манеры вождения Молы, я многое узнаю о Сьюзен – в основном потому, что она почти никогда не затыкается. Она училась в интернациональных школах в Сингапуре и Дубае. Она говорит со мной о музыке (ясное дело, она играет в школьном оркестре – в футляре у неё флейта-пикколо); о премьер-министре (его мама с ним знакома) и о событиях, которые происходят в странах, о которых я и не слыхал никогда.

Честно говоря, это меня несколько утомляет, и я начинаю думать, что она так делает, только чтобы я почувствовал себя тупым. (Как-то в ответ я сообщил ей, что разом посмотрел четыре выпуска «Звёздного шоу» одна за другой, и спросил, видела ли она серию, в которой телерепортёра Джейми Бейтса столкнули в воду, а она равнодушно улыбнулась мне и сказала: «О, это мило». Честно говоря, мне кажется, она и не слышала никогда о «Звёздном шоу». У неё и телика-то, поди, нет.)

Мола больше не заговаривает о своих пустых снах, и это приносит мне некоторое облегчение. В прошлый раз было как-то неловко. Это было всё равно что сказать кому-то, что ты любишь комиксы, а в ответ услышать, что собеседник предпочитает Шекспира. Или, например, как то, что Сьюзен никогда не смотрит «Звёздное шоу». Она говорит, что её мама работает в университете, а я отвечаю, что моя ма тоже там когда-то работала.

– Правда? На какой кафедре? – спрашивает она.

– В столовой. Правда, больше не работает. А твоя?

– На кафедре политологии. Она старшая преподавательница.

Умная, значит. Ну кто бы сомневался.

– А твой папа?

– О, у него всё хорошо, – отвечает Сьюзен, но это кажется странным ответом на мой вопрос, и я поворачиваю к ней голову. Она немедленно начинает вглядываться в окно машины и говорит явно отрепетированную заранее фразу: – Мой папуля ещё в Китае, но мы надеемся, что, если всё будет хорошо, он скоро сможет приехать к нам сюда, в Соединённое Королевство.

Настроение в машине как-то поменялось, но я не понимаю, отчего.

– Когда ты виделась с ним в последний раз? – спрашиваю я. – Он там работает?

Сьюзен по-прежнему таращится в окно и с усилием сглатывает.

– Нет. Он, эм…

Внезапно машина виляет к обочине и резко останавливается.

– Виза! – рявкает Мола через плечо. – Ему нужна виза, вот и всё. Приехали. Вылезайте.

В машине словно надули громадный колючий шар неловкости, и я с удовольствием вылезаю наружу, а следом за мной Сьюзен – как раз в тот миг, когда впереди нас переходит дорогу Кез Беккер. Мы вроде как вынуждены пройти через ворота все вместе. Сьюзен глубоко вдыхает через нос.

– Ты в порядке?.. – начинаю я.

– Да. Да. Увидимся позже, – торопливо говорит Сьюзен. – И… и с тобой тоже, Кезия.

Кез собиралась нас проигнорировать, но теперь уже не может.

– А со мной-то зачем? – бурчит она.

– Собрание ОПТа! Миссис Фаррух раздаст нам задания.

ОПТ! Я не то чтобы совсем забыл об этом, просто старался не вспоминать. Кез лишь закатывает глаза и уходит. Сьюзен собирается направиться в ту же сторону, как вдруг останавливается и поворачивается ко мне.

– Три года назад, – говорит она, и я озадаченно смотрю на неё. – Ты спрашивал. Я видела моего папулю три года назад. Моего «папу». – Потом она порывисто отворачивается и шагает вперёд, оставляя меня гадать, что, блин, я сказал не так.

Время ланча. Миссис Фаррух стоит в передней части класса – сторожит печенье. («По две штуки в руки, пожалуйста, Малкольм!») Кез здесь нет – не могу сказать, что удивлён. Конечно, она как-нибудь отвертелась – может, папа ей помог, позвонил в школу или что-нибудь такое. Говорят в основном двое студентов предуниверситетского колледжа, который находится выше по улице, они же раздают списки с заданиями.

В общем, короче говоря: мы со Сьюзен Тензин должны навестить какого-то старого хрыча на Коллингвуд-террас. Я поднимаю руку.

– Да, Малкольм? – говорит миссис Фаррух.