Когда мы потерялись в Стране снов

Я опять в столовой. Всё выглядит обычным. Звуки и запахи тоже обычные. Однако я не рискую. Я подхожу к Мейсону Тодду, который смотрит на меня с подозрением – это тоже правдоподобно, пожалуй. Я несколько недель почти не общался с ним в реальной жизни.

– Эй, Мейсон, – говорю я. – Я сплю?

Он оглядывает меня с ног до головы, как незнакомца.

– Конечно, да! – Потом добавляет: – Чудила. – Он возвращается к разговору с Тилли Сайкс, и та фыркает от смеха в ответ на что-то, что он ей бормочет.

Понимаете, вот что здорово во снах. Обычно я не стал бы делать того, что делаю дальше. Но перед этим я провожу ещё одну «проверку реальности» – просто на тот случай, если Мейсон врёт. Цифры на старых электронных часах над окошком раздачи хаотично мелькают – ещё один верный признак того, что я в Стране снов.

– Эй, Мейсон! – говорю я достаточно громко, чтобы все, кто стоит рядом, меня услышали, хотя в столовой довольной шумно. Мейсон поворачивается. – Это правда, что вы с Тилли втайне встречаетесь?

Они оба краснеют.

– Нет! – говорит Мейсон.

– Ну, так мне сказали, но она не решается тебе сказать, что любит Джону Белла, вот только он любит Кез Беккер!

Ясное дело, я всё выдумываю, потому что это сон и я могу! Люди начинают хихикать, и тут я слышу, как кто-то стучит меня по плечу. Я разворачиваюсь и вижу Джону Белла – на лице у него ярость.

– Ты что-то сказал? – рычит он.

Я не боюсь его и от души наслаждаюсь происходящим.

– Да, сказал, Жирдяй, – говорю я прямо ему в лицо. – Ты тупой, и если с тобой кто-то и тусуется, так это потому, что они ещё тупее тебя!

Теперь люди открыто смеются; ощущение власти великолепно. Я могу сказать что угодно кому захочу! Я расталкиваю каких-то пятиклассников, сидящих на скамейке, и залезаю на стол, по пути отпихивая ногой посуду и столовые приборы. Они падают на пол с громким звоном и хрустом, так что все, кто ещё не успел заметить переполох, поворачиваются посмотреть, откуда доносится шум.

Тут я вижу Сьюзен Тензин – она стоит в другом конце столовой со стайкой своих оркестровых друзей и в ужасе прижимает ладонь ко рту. Мне всё ещё обидно, что она обозвала меня снобом, и вот мне представился шанс безопасно с ней поквитаться.

– Видишь? – кричу я ей. – Теперь тебе с твоими идеальными друзьями есть над чем посмеяться вдоволь?

Краем глаза я замечаю, что из-за учительского стола встаёт мистер Спрингэм.

– Я вас не бою-ю-юсь! – нараспев заявляю я мистеру Спрингэму, тыча в него пальцем и отплясывая на столе, роняя на пол новые тарелки. Люди перестали смеяться и теперь сидят с удивлённо разинутыми ртами.

Я вспоминаю, как Себ обзывал Адольфа Гитлера, и решаю взять с него пример.

– Вы ненавидите меня с тех пор, как я сюда перевёлся, правда? Что ж, это чувство взаимно, вы… вы лысая картофелина! А ещё у вас рубашки узкие и зад колышется!

На это со всех сторон громко ахают. Я как будто на сцене – перевожу взгляд вниз и смотрю на глазеющих на меня людей.

– Довольно! Немедленно спускайтесь! – рявкает мистер Спрингэм. От меня его отделяет всего пара столов. Я беру миску со школьным трайфлом. Я собираюсь кинуть её так, чтобы она приземлилась ему на голову, дном вверх, как в мультике, но миска выскальзывает у меня из пальцев, и я наблюдаю – почти как в замедленной съёмке – как о на летит по воздуху, и мистер Спрингэм отбивает её рукой. Трайфл брызгает ему на рукав и немного попадает на лицо. Попадание не прямое, что немного разочаровывает, для сна-то, но мне слишком весело, чтобы беспокоиться об этом.

На этот раз толпа громко и изумлённо стонет:

– О-о-о-о-ох!

Это задерживает его всего на секунду-другую. Он почти что добрался до меня, так что я прекращаю отплясывать и вытягиваю руки вдоль тела, как статуя.

– Взлететь! – велю я. – Взлететь вверх!

Я жду ощущения словно поднимающей меня лески. Оно запаздывает, так что я встаю на цыпочки.

– Взлететь, – повторяю я громче. – Взлететь! Мистер Спрингэм уже совсем рядом. Он вытирает трайфл с лица ладонью и насмешливо-терпеливо складывает руки на груди. Меня раздражает, что мне никак не удаётся взлететь. Я не привык, что способность управлять сном пропадает так быстро.

Обычно голос у мистера Спрингэма низкий и громкий. Теперь же он пугающе спокойный.

– Малкольм Белл, – шипит он. – Слезайте сию же минуту.

Я оглядываюсь на двойные двери столовой и снова говорю:

– Скоро сюда явится крокодил – только не бойтесь! Катберт! Давай выходи!

Но крокодил не приходит. Я начинаю чувствовать некоторое отчаяние.

– Взлететь! Ну же, взлететь! – Я хочу взмыть высоко-высоко над этими людьми, высоко над мистером Спрингэмом.

Теперь я размахиваю руками и слышу, как кто-то говорит:

– Он пытается улететь!

Кто-то ещё смеётся:

– Малки Белл совсем двинулся! – и остальные присоединяются к нему и начинают передразнивать меня, хлопая руками.