Мы одновременно нажимаем на спусковые крючки наших бластеров, и в мужчину, которого называют
– Смотри в оба! – кричу я Себу. А потом: – Перезарядиться!
По моей команде бластеры автоматически перезаряжаются, и мы поворачиваемся и палим в надвигающихся на нас солдат. В этот раз мы целимся получше: мужчины падают, хватаясь за головы от боли.
Настроение толпы поменялось на глазах. Они восхищённо наблюдают, как мы с Себом подбегаем к машине, стреляя из игрушечного оружия в одетых в форму офицеров, которые вытащили свои собственные пистолеты, но явно не уверены, как противостоять двум мальчишкам. Один из них смотрит на Гитлера, будто ожидая указаний, но Гитлер продолжает таращиться на нас в безмолвном изумлении.
Это даже веселее, чем я ожидал! Я кошусь на Себа: он уже уложил офицера СС залпом оранжевых снарядов и готов атаковать Гитлера.
Я поднимаю свой бластер, целясь прямо в Гитлеровы усы.
– Ладно, Адольф – сейчас получишь прямо в морду! – кричу я.
Я уже жму на крючок, когда откуда-то сзади возникает огромная рука в зелёном рукаве и резко опускает ствол моего бластера, и залп оранжевого поролона обстреливает землю. Другая рука моего противника хватает меня за горло и вырывает у меня бластер, отбрасывая его в сторону.
Меня поймали, и я немедленно думаю о протоколе Экстренного Пробуждения. Но не успеваю я ничего сказать, как слышу из-за огромной машины крик Себа:
– Отцепись от меня!
Моего брата, молотящего ногами по песку, волочит огромный солдат, зажав ему рот ладонью. Он подтаскивает его ближе, и вот мы вместе стоим перед большой чёрной машиной, из которой выходит Адольф Гитлер. Он медленно направляется к нам, сложив руки за спиной, с холодной полуулыбкой на влажных губах. Чуть позади него шагает угрюмая женщина-офицер СС, надвинув фуражку так низко, что её лицо оказывается в тени. Она одета в знакомую чёрную форму, а на руке у неё красно-белая повязка с ненавистным нацистским символом – свастикой.
Она заговаривает первой.
– Молчать!
Гитлер торжественно кивает, смеривая меня взглядом.
–
Просто здорово. Эти люди разговаривают в точности так, как офицеры СС из фильма Качка Билли. Для полного эффекта женщина-офицер должна щёлкнуть каблуками…
И она щёлкает. Потом снимает фуражку и недовольно встряхивает крашеными фиолетовыми волосами. Я прыскаю от смеха, осознавая, что она выглядит
Себ склоняет голову набок и показывает фюреру язык.
– Я тебя не боюсь! Ты просто здоровенный хулиган с дурацкой причёской и тупыми усами и… и не-нелеповым приветствием! Смотри! – Себ изображает нацистское приветствие, а потом дико машет пальцами, для полного счастья издавая губами непристойный звук – без передних зубов это ему здорово удаётся.
Бледное лицо Гитлера розовеет. Он сжимает губы, сощуривается от ярости и рявкает какой-то приказ.
Женщина-офицер подаётся вперёд и указывает на буквы SS на её воротнике.
– Ха-ха, майн маленький дрюг! Ты знаешь, что означайтен эти буквы?
Я знаю – благодаря помешательству Качка Билли на Второй мировой войне. Они означают Schutzstaffel, Шутцштаффель – жуткая военизированная полиция Гитлера. Но я не знаю, знает ли Себ. (И вообще мне не нравится происходящее. Смелость и восторг – это, конечно, здорово, но я на волоске от того, чтобы закончить всё Экстренным Пробуждением.)
Себ таращится на буквы и напускает на лицо невинное выражение.
– СС? – переспрашивает он и для комичности выдерживает паузу. – Вы что, члены Секретной Семёрки?
Пару секунд до женщины доходит, что он сказал, а потом она вопит «нет» по-немецки – что по-английски звучит в точности как «девять»:
–
– А вот и нет. Я читал книжки, – говорит Себ. – Я уверен, что их было всего семь.
– Какая наглость! – шипит она. –
Гитлер торжественно кивает и буднично машет рукой, будто говоря: «Ну так займитесь этим!»
– Очень хорошо. Выводите его.
Женщина обходит Мерседес и распахивает багажник. Некоторое время ничего не происходит, а потом оттуда на землю плюхается крокодил, выпрямляясь во всю немалую длину и вертя головой, пока не оказывается мордой ко мне.
Я немедленно узнаю его, и по моему телу от макушки до пальцев ног пробегает холодок.
Катберт.
Этого в плане
Глава 41
Я смотрю на крокодила из своих детских кошмаров.
Этого не должно было случиться!