Когда мы потерялись в Стране снов

– Я… я подумала, будет забавно. Понимаете, все вокруг думают, что я ужасно скучная. Меня даже называют «Скучная Сьюзен». Прямо в лицо. – Её нижняя губа начинает подрагивать.

Должен сказать, что никогда не слышал, чтобы кто-нибудь её так называл. Но она говорит очень убедительно. Голос Сьюзен немного надламывается, когда она добавляет:

– Это… это всё равно как если бы меня травили.

Я замечаю, что миссис Фаррух и мистер Спрингэм переглядываются. Через секунду я бросаю взгляд на Сьюзен, и в это краткое мгновение она мне подмигивает.

Всё верно. Сьюзен меня покрывает. Она притворяется! Я не могу в это поверить, но приходится.

Она глубоко вдыхает через нос, будто сдерживая слёзы.

– Я не осмелилась сделать этого сама. Но я поспорила с Малкольмом, чтобы он так сделал. И… и он увлёкся.

Упомянуть травлю было умно. Все знают, что учителя боятся травли как огня. По всей школе развешаны плакаты, проводятся регулярные собрания и так далее. И всё же я не до конца уверен, что мистер Спрингэм и миссис Фаррух уже полностью поверили Сьюзен.

– Это правда, Малкольм? Вы сделали это «на спор»?

Я ничего не отвечаю.

– Ну так что? Говорите! – велит мистер Спрингэм, и я едва заметно киваю, будто преисполненный стыда.

– Но то, что он говорил о вас, Сьюзен, – начинает миссис Фаррух. – Как вы могли…

– Это всё было спланировано, правда, Малки? Он это говорил не серьёзно. Он просто… прикалывался. – Она говорит это так, будто впервые произносит иностранное слово.

Мистер Спрингэм прищурился и подозрительно переводит взгляд с меня на Сьюзен, будто он не совсем уверен, кому верить. Полагаю, он просто не может понять, с чего Сьюзен добровольно брать на себя вину за что-то, к чему она не имеет ни малейшего отношения. Однако он ничего не произносит.

В конце концов миссис Фаррух вздыхает и говорит:

– То, что я сегодня же сообщу обо всём вашим родителям в самых решительных выражениях, – это однозначно. Так называемый спор или нет, Малкольм, это не то поведение, которое мы станем терпеть в стенах Марденской средней школы. Само собой разумеется, что вы немедленно будете исключены из проекта ОПТ, а вы, Сьюзен, немедленно отстраняетесь от должностей библиотечного старосты, лидера оркестра и координатора Зелёной команды…

И так далее, и тому подобное. Снова всплывает имя школьной психологши Валери. Ох, вот это да.

В целом, впрочем, мне всё сошло с рук.

Я совершил, пожалуй, самый худший поступок за всю историю школы. Об этом будут говорить не один год… а меня даже не наказывают.

И всё благодаря Сьюзен Тензин.

Конечно, я дожидаюсь, пока мы выйдем в коридор, прежде чем улыбнуться ей. И когда она улыбается мне в ответ, внутри у меня что-то подпрыгивает.

Глава 47

Сьюзен отпускают на урок музыки.

Меня до конца дня оставляют в «курируемой изоляции» – на деле это означает, что я делаю домашку по французскому, пока мисс Биггс, с которой я никогда раньше не пересекался, проверяет какие-то работы и – судя по смешкам и хихиканью – сидит в Фейсбуке или где-то ещё.

Я должен выучить перфект.

J’ai dormi – Я спал.

J’ai rêvé – Я видел сон.

Je suis devenu fou – Я сошёл с ума.

Я снова нащупываю отметины на руке – вроде как заверяя себя, что я не совсем чокнулся. Их больше нет, как бы пристально я ни вглядывался. Мне что, всё это показалось, как показалось, что мне снится сон?

– Малкольм, – говорит мисс Биггс, – ваше домашнее задание написано у вас на руке?

Я опускаю рукав и снова смотрю на пятно на ткани: большая клякса неправильной формы.

Запах по-прежнему не выветрился: слабый, но отчётливый.

Я задумываюсь над всем этим и так глубоко погружаюсь в мысли, что вздрагиваю, когда слышу звонок.

15.30. Я свободен. Первое, что я вижу, когда включаю телефон, – сообщение от мамы.

Только что получила имейл от миссис Фаррух. Вечером поговорим.

Даже без «целую» в конце. Всё серьёзно.

По дороге к выходу я прохожу мимо библиотеки, и оттуда немедленно появляется Сьюзен. Я догадываюсь, что она ждала меня. Я не знаю, что сказать, кроме как:

– Привет.

Мы идём домой по Тайнской тропе, и долгое время никто ничего не говорит. Сьюзен как будто ждёт, но без нетерпения. Она, наверное, целыми днями может ждать. Она идёт достаточно близко ко мне, чтобы я мог почувствовать яблочный аромат её волос.

– Спасибо, – наконец говорю я, после того, как молчание начало казаться мне слишком уж неловким. Она кивает и снова ждёт. – Почему… почему ты всё это сказала? – спрашиваю я. – Ну знаешь, соврала ради меня? Я не думал, что ты можешь врать. Буддистские правила и всякое такое.

– Это не правило, Малки. Это рекомендация. А соврала я потому, что беспокоилась за тебя.

– Думаешь, я сошёл с ума?

Сьюзен выдерживает паузу, достаточно долгую, чтобы я понял, что «Да» – по меньшей мере часть её ответа. Но всё же она качает головой и говорит:

– Нет, – и это очень по-доброму с её стороны.

Потом она добавляет «но», но тут позади нас раздаётся голос, и это «но» остаётся висеть в воздухе.

– Привет вам обоим! Кеннет – глядите, кто это!