Когда начнутся дожди

Острая боль пронзила грудь Элизы с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Теперь к чувству вины из-за папы и Оливера прибавился еще один груз на совести. Элиза ужасная дочь, она бросила мать в самый тяжелый момент. Она чувствовала себя самым презренным человеком на свете. Должно быть, бедная мама ужасно напугана, и конечно, в эти последние дни Элиза должна быть рядом с ней. У нее нет выбора. И все же она невольно вспомнила, как уговаривала маму не пить так много. Прятала бутылки, следила за ней, не спала по ночам, слушая, как Анна лихорадочно ищет джин по всему дому. Но ничто не помогало. Анна Фрейзер твердо встала на путь саморазрушения, да и откуда ей было черпать силы, чтобы бороться с зависимостью, когда больше в ее жизни ничего не осталось? Элиза понимала, что алкоголь для мамы – способ забыть об одиночестве и внутренних демонах, терзавших ее всю жизнь. В самые отчаянные моменты Элиза отдавала себе отчет, что мамин алкоголизм – болезнь и ума, и тела, и души. Тут бессильны и медицина, и всевозможные организации. Мама тонула в омуте собственной зависимости, а все стояли в стороне и называли ее бесхарактерной. Элиза тоже считала маму слабой: алкоголичка с изменчивыми настроениями, не поддающимися контролю. Но может, к несчастью мамы приложил руку и папа? Что, если Анна не солгала? Выходит, по наклонной ее заставила покатиться не гибель мужа, а его измена. «И более того», – вспомнила Элиза слова из письма матери. Что могло быть еще хуже?

Элиза подошла к платяному шкафу и заглянула внутрь. В нос ударил запах средства от моли. Она дотронулась до шелкового платья, которое подарил ей Клиффорд. Красивая вещь. Прямо-таки безупречная. Элиза перечитала письмо и осознала, что все это время прятала голову в песок. Она подумала о Джае и покачала головой. Разрываясь между двумя людьми, нуждающимися в ее помощи, – любимым мужчиной и бедной мамой, которая умирает одинокая и никому не нужная, – Элиза все же понимала, в чем состоит ее долг. В последний раз взглянув на вид из окна, она разразилась слезами.

Глава 27

Элиза почти не спала, а утром принятое решение нависло над ее головой, будто черная туча. Но это было последнее, что она могла сделать для Джая перед отъездом в Англию. С тяжелым сердцем она выполнит то, чего от нее ждет Лашкми. Сначала Элиза надела обычное европейское платье со сборками и скромным воротником, потом уложила волосы в высокую прическу. После этого оставалось только надеть лучшую пару туфель на высоких каблуках, нанести румяна и чуть-чуть помады, побрызгать за ушами остатками духов «Шанель № 5» и набраться храбрости.

Элиза попросила прислать ей машину, и, пока она ждала у ворот крепости, перед ее мысленным взором проносились воспоминания о проведенных здесь месяцах: от первого дня, когда она нервничала, не зная, что ее здесь ожидает, до той кошмарной минуты, когда на ее глазах уводили Джая. Эти месяцы были полны взлетов и падений, но больше всего Элиза запомнит невероятное счастье, подобное которому даже не надеялась пережить. Однако сейчас она возвращается к тому же, с чего и начинала, а в ее жизни все осталось по-прежнему.

Подъехала машина, и вскоре Элиза высаживалась возле резиденции – гораздо раньше, чем ей хотелось бы. Прежде чем постучать в дверь, Элиза оглянулась на город. Здесь располагался шикарный район хавели, где жили богатые индийские купцы, кое-где пространство захватили английские дома, окруженные пышными садами с благоухающими цветами. Элиза набрала полную грудь воздуха. Если постучать совсем тихонечко, дворецкий не услышит, и тогда ей не придется доводить начатое до конца. Элизе отчаянно хотелось вернуться в прошлое, в те счастливые дни, когда они с Джаем были только вдвоем у него во дворце. Но пути назад нет и никогда не было. Бесполезно роптать на свою судьбу или молить ее о пощаде. Выходит, таков ее жребий: после всего, что было у нее с Джаем, все должно закончиться вот так. Элиза не тихо постучала, а прямо-таки забарабанила кулаком в дверь. Какой смысл откладывать неизбежное?

Дворецкий провел ее на тенистую веранду, выходившую во внутренний сад. Элиза села, поправила юбку и застыла, как статуя. Пока ей удавалось держать чувства под контролем. Птицы клевали гравий на дорожке, между ветками плюмерии виднелось ярко-голубое небо. В глаза сразу бросалось огромное количество цветов, и Элиза мимоходом подумала, откуда Клиффорд берет воду, чтобы они не засыхали. Ветерок едва ощущался, и Элиза уже чувствовала приближение дневной жары. Она обернулась. Что, если просто встать и зайти в дом? Внутри, по крайней мере, будут потолочные опахала.

Дворецкий принес Элизе кувшин содовой со льдом и лаймом. На серебряном подносе стояли два хрустальных бокала.

– Хозяин сейчас придет, – произнес он и отвесил Элизе легкий поклон.

Раздались шаги. Элиза обернулась и увидела Клиффорда. Лицо у него было краснее обычного.

– Чертова жара! – проворчал он, усаживаясь рядом с Элизой. – Если не возражаешь, выпьем и сразу пойдем в дом.

– Хорошо.