Когда нам семнадцать

— Ты куда, Жорка? — спросила Наташа.

— Звонить! — смеясь, сказал Пашка. — Быстрову звонить и в райком! Куда же еще…

Андрей поднялся, вернул Жорку к столу, усадил, приговаривая:

— Что у тебя за манера, Жорочка, всегда звонить? Тут еще думать и думать надо.

3

В Юлькином паспорте местом рождения названо смоленское село Рукавишниково. Она ничего о своей родине не знала и не помнила. Но иногда Юльку вдруг особенно остро начинала одолевать неожиданная нежность. Она подкатывала к горлу оттого, что вздрогнет и замрет голая тополиная ветка, скрипнет под ногами снег.

Почва заледенела раньше, чем лег снег, и он не смерзся. За ночь колеса самосвалов начисто согнали его с дороги, и до самого депо она тянулась темной лентой, а по бокам лежали невысокие рыхлые сугробы. Пахло прогорклым угольным дымом депо и паровозов. Но сегодня к этому запаху примешивался тонкий, напоминающий о весне запах гаснущих костров.

Лиза с Юлькой шли мимо Хасановки. У строителей как раз пересмена: машины замерли. Ближайший к дороге экскаватор, точно от усталости, положил облепленный глиной ковш на груду припорошенной снегом земли. Пятнами чернели костры, было тихо, и только где-то в глубине стройки четко, словно дятел, простукивал тишину движок.

Лиза немного отстала, и Юлька остановилась, чтобы подождать ее.

— Лизка, ты сердишься, что я тебя так рано подняла?

— Нет.

Юлька взяла Лизу под руку, и они пошли рядом.

— Не сердись, Лизок. Вчера столько наговорили, что я сама не знаю, почему проснулась ни свет ни заря… Понимаешь, Лизка, все только начинается…

— Что начинается?

Юлька не уловила в голосе Лизы скрытой горечи.

— У меня такое состояние — мне ничего не страшно. Всю жизнь чего-то боялась, и вдруг перестала бояться. Цыганкова даже не боюсь, ну совершенно, что бы он обо мне теперь ни сказал. Теперь нас будет пятеро. Всегда пятеро! Вот мы идем с тобой двое, а нас пятеро.

— Нет, — глухо перебила Лиза. — Это не для меня…

Ее слова прозвучали так неожиданно, что Юлька даже остановилась:

— Ты с ума сошла… Что ты говоришь! Почему не для тебя?

Лиза усмехнулась:

— У меня своя жизнь.

Юлька взволнованно заглянула ей в лицо и встретилась с ее спокойным взглядом.

— У меня своя жизнь, — упрямо повторила Лиза. — Кому нужно возиться со мной? Разве что от бригады выделите кого в няньки. А знаешь (в голосе Лизы прозвучала усмешка), из Жорки нянька бы вышла!

— Лизка, да что ты говоришь! Ты думаешь, когда вчера говорили о бригаде, не помнили, что у тебя ребенок будет?

— Ох, Юлька… — Лиза помолчала и вдруг неожиданно резко сказала: — Может быть, и в метриках запишем, там, где отца пишут, — «Молодежная бригада А. Малахова»?

Юлька уставилась на нее.

Лиза отвела взгляд и безразлично пожала плечами:

— И понимай как хочешь… Не для меня это.

Юлька и сама не очень ясно представляла, как они будут жить и работать бригадой. Может, ничего и не выйдет. Но она еще никогда не испытывала такого чувства единения с людьми, как вчера вечером.

Вчера на бурный Жоркин возглас: «И работать по одному наряду!» Пашка Куракин, подумав, ответил: «Это обмозговать надо». Андрей согласился, тряхнув головой.

И то, что ребята согласились не сразу, не вдруг, особенно взволновало Юльку. Вначале она верила им не до конца, а в это мгновение поверила. И тогда, упрямо стиснув зубы, она подумала: «Пусть ничего из нашей затеи не выйдет. Пусть! Но я буду помнить, всегда буду помнить и этот разговор и этих людей».

«Я завидую вам…» — сказала вчера за столом Наташа. Порывисто прижавшись к ее плечу, Юлька ответила ломким от волнения голосом: «Все равно ты всегда будешь с нами, все равно!»

Весь вчерашний вечер Лиза молчала, и Юлька не заметила этого. А сейчас догадалась: и тогда Лиза думала о своем, о себе думала. И, может быть, невесело посмеивалась над Юлькиной наивной верой, и над Наташкиной грустью, и над ликующей взбудораженностью Жорки, над Андреем, над Куракиным.

Словно подтверждая эти Юлькины мысли, Лиза тихо сказала:

— Брось ты. Ребята просто отличиться хотят, а ты свое сердце мучаешь.

— Не смей! — горячо заговорила Юлька. — Не смей, слышишь! И все равно ты никуда не денешься! Ты в себя, как улитка, лезешь!.. Тебе добра хотят, а ты…

— А мне не надо добра. — Лиза встала перед ней бледная, сверкая глазами. — Я добра насмотрелась!

Юлька вдруг почувствовала себя намного старше Лизы. Она снова взяла Лизу под руку и, не говоря ни слова, пошла рядом. Когда они были уже у проходной, позади зазвучали голоса и скрип шагов: шла на работу дневная смена.

4

Они так и не решили, когда начнут работать по-новому. Андрей сказал: «Не будем спешить. Надо сделать точный расчет».

За все полтора года пребывания в цехе Юлька не знала ни одного случая, чтобы кто-нибудь что-то рассчитывал, принимая социалистическое обязательство. Просто на глазок определялся процент выполнения месячного плана и вписывался в обязательство. Но по мере того как Андрей раскрывал свой план работы бригады, Юлька все больше задумывалась над его словами.