Когда наступает рассвет

После отъезда хозяина работа не спорилась. Солнце уже не припекало. Повеяло прохладой. День клонился к вечеру. Была суббота. За неделю тяжелой, напряженной работы люди устали. И наиболее бойкие девчата по одиночке и парами подходили к печи для обжига.

Макар, делая вид, что недоволен, заворчал на них:

— Что вам здесь надо? Почему не работаете?

— Дядя Макар, дай напиться. У тебя всегда свежая, вкусная вода, — отозвалась худенькая Дуня.

— Откуда только достаешь такую чудесную воду? — затараторили вслед за ней и другие.

— Кругом марш! — невозмутимо скомандовал Макар и в острастку даже пригрозил им черемуховой палкой, с которой он редко расставался. — Знаю я вас, озорниц! Марш отсюда!

— Не бойся, не украдем головешек из твоей печи… Дядь Макар, мы соскучились по тебе, а ты нас гонишь, — пошутила Клава.

Девушки шумной стайкой окружили его:

— Дядь Макар, не будем ссориться. Не шуми больно, а то попадет от нас.

— Возьмем и вываляем в пыли. Нас вон сколько, а ты один…

Макар невольно отступил.

— Ладно, трещотки, сдаюсь!

Девушки бережно подхватили его под руки, усадили на валявшийся тут же обрубок кряжа и, разместившись рядом, стали упрашивать рассказать что-нибудь о своей службе в солдатах.

— Ладно, греховодницы! Коли решили отшабашить сегодня, что с вами поделать? — лукаво подмигнул Макар. — Только без караульного нельзя… Тереша, друг! Понаблюдай за дорогой. Покажется хозяин, свистни.

Макар начал набивать свою самодельную трубку.

Веселый гомон поутих. Завязался общий разговор про питерского гостя, хозяйского племянника, который только что был здесь с уездным агрономом. Девушки заметили, каким он стал спесивым и важным.

— С нами даже не поздоровался! — сказала Клава.

— Где уж с нами! Матери родной и то по-коми слова не скажет! — уминая закопченным пальцем табак в трубке, угрюмо заметил Макар. — Не знаю, как он теперь там в Кочпоне с тетушкой разговаривает, а дома у себя, рассказывают люди, был такой случай. Захотелось ему пить. «Вода, говорит, мне надо вода». А мать по-русски вроде нас знает, кинулась к постели. «Куда, спрашивает, золотко, постлать, может, в горнице приляжешь?» Она поняла по-нашему, по-коми, вода — значит: спать ложусь…

Девушки посмеялись над незадачливой мамашей и спесивым сыном. Макар сердито покручивал ус.

— Эти белоручки все такие! Бар из себя корчат. И этот не лучше: выучился, женился на дворянке и — нос кверху! На родном языке ему, видите ли, уже стыдно слово сказать! Есть же такие выродки, прости господи!.. А хорошо бы такого в окоп загнать, пусть послушает, как пули посвистывают. Может, тогда и поймет… — сурово заключил Макар и, заметив Домну, спросил — Расскажи-ка, воструха, о чем беседовали господа?

— Агроном купил у нашего хозяина кирпич. А потом разговаривали про войну. Да мало что я у них поняла. Потом про цеппелины, подводные лодки… Дядь Макар, а что это такое?

Макар пожал плечами.

— Подводную лодку мне, девчата, видеть не довелось, но слыхал — это такое военное судно, которое под водой. А цеппелин видел. Летит по небу такой длинный и толстый, как кишка. Смотреть страшно! Бес его знает, как он там держится на воздухе… А все придумали, чтобы людей убивать. И пушки, и корабли там разные, и огнеметы…

— А что такое огнеметы? — спросила Дуня, поправляя на голове старенький платок с голубыми горошинками.

— Сказать вам, не поверите! Это такая чертовка труба, огненной струей стреляет, все, что есть, начисто сжигает. Довелось мне своими глазами видеть, не приведи господи! Погнали нас в атаку. А он, немец, как даст из этих огнеметов! Что там было! Много моих дружков-солдатиков заживо сгорело, обуглилось…

Девушки слушали затаив дыхание. Макар молчал, разжигая трубку.

— Много там губят и калечат нашего брата! — пыхнув дымком, заговорил он. — Людей косят, что траву! Получается, как на мельнице: одних перемелют, другие приходят, и снова работает чертова мельница. Видно, пока не перебьют всех, войне конца не будет. А кому от нее польза, от этой войны, подумайте сами? Одним война — это мученье и смерть, для других же… вот таким, к примеру, которые только что тут были… вроде и войны нет. Живут себе на здоровье, гуляют, веселятся… Вот и рассудите, где правда на земле! — Макар спохватился, что высказал лишнее — Про это, девушки, молчок. Я вам ничего не говорил, и вы ничего не слышали.

— Не беспокойтесь, дядь Макар. Мы понимаем, — успокоила его Домна.

— Ну тем лучше. А то за длинный язык живо-два к исправнику «в гости» можно угодить. Кто тогда будет кирпичи делать нашему хозяину, который и калачиками вас кормит, и приданный самовар обещает? — подмигнул девушкам Макар.

— Чтобы его раздуло с этих калачей! — несмело отозвалась Дуня и юркнула за спины подружек.

— А ты чего испугалась? Тут все свои, доченька, ябедников нет среди нас. Не так ли? — быстро окинул взглядом девушек Макар.

Те дружно закивали головами.

Солнце уже снижалось к лесу, когда раздался свист Терентия: он давал знать, что на дороге из Кочпона показалась лошадь.