Когда наступает время. Книга 2.

— Ну, и вид у тебя! У меня впечатление, что по тебе всю ночь фаланга топталась. Надо опознавательные знаки выставлять, чтобы люди догадались, что ты — это ты.

 — Делай что хочешь, только оставь меня в покое, — угрюмо буркнул Гефестион.

Александр отмахнулся.

— Запах не лучше. Если бы все наше войско так благоухало, нам не пришлось бы воевать вовсе.

— А я и не припомню, когда мы в последний раз этим занимались! Уже сколько времени торчим в этой проклятой Индии! Мне все уже надоело сто раз! Я скоро тут от скуки сдохну! Здесь даже мухи по-ихнему жужжат.

— Лучше уж от скуки, чем от перепоя.

В дверь осторожно постучали.

— Я приказал принести еду сюда. Подумал, ты проснешься голодным.

— Александр, помилуй. Мы же только что ели. У меня последний кусок еще поперек горла стоит.

— Только что?! Лично мы ели утром, а вы аж днем ранее, если мне не изменяет память.

Гефестион опять вскочил.

— Днем ранее?! Не помню.

Наголо бритый юноша, бесконечно кланяясь, внес в зал огромный поднос. Куски шкварчащего, сочащегося мяса окружало множество плошечек с различными соусами и яствами. Второй юноша тащил поднос с лепешками. Дальше внесли фрукты, потом напитки и различные лакомства. Не успел еще войти последний раб, как все услышали раздраженный голос Гефестиона:

— Александр, прикажи унести отсюда эту жареную дохлятину! Она неимоверно воняет!

— Ну, знаешь! — взорвался Александр. — Я не намерен потакать всем твоим прихотям! Если тебе воняет, иди отсюда сам! Это мое царство, и я буду есть эту, как ты выражаешься, жареную дохлятину там, где захочу!

Гефестион соскочил с кровати.

— Меня сейчас вывернет!

— Да, у тебя, никак, беременность! Кто отец? — засмеялся Александр, выхватывая кусок мяса.

— Ты.

— Пойди к Филиппу. Он — врач и, наверняка, подскажет тебе, что делать!

— Мне не до шуток, Александр. Когда ты все это сожрешь, пошли за мной.

— Попробуй меньше пить! — крикнул царь вслед другу.

Около дверей в свои покои Александр услышал крики Гефестиона:

— Если ты не оставишь меня в покое, я прикажу тебя распять!

Ему отвечал голос царского лекаря Филиппа.

— А если я тебя не откачаю, меня распнет Александр! Поскольку и так, и так у меня один и тот же конец, я не слезу с тебя!

— Боги! Старый козел! Мне следовало убить тебя еще в Македонии!

 — Раз не убил, плати за свою ошибку! А если ты все же помрешь, я хотя бы с чистой совестью останусь, что в том нет моей вины!

Александр распахнул дверь и с порога спросил:

— Что здесь происходит?

И Гефестион, и Филипп одновременно принялись объяснять царю, противореча и перебивая друг друга.

— Замолчи, несчастный! — бушевал Гефестион. — Куда поперек меня лезешь?!

Александр сделал жест лекарю, понимая, что Гефестион ни за что не уступит.

— Этот проклятый старикашка своими растворами меня уже одной ногой к Аиду загнал! Меня на изнанку вывернуло! Кишки чуть было не выплюнул! Так ему этого мало показалось! Он меня пичкает какой-то ослиной мочой, чтобы я и второй ногой там же оказался! Убери его, Александр! У меня от его зелья все внутренности воспалились!

Царь слушал возмущения Гефестиона и улыбался.

— Александр, — взмолился Филипп. — Прикажи ему, наконец, чтобы он перестал надо мной издеваться. Я — старый человек. В последнее время я только тем и занимаюсь, что пытаюсь его оживить. Стал бы я так мучиться, если б ты меня не просил…

— Что-о-о?! Так это я тебе должен быть благодарен за то, что он меня едва не убил?!

— Но ведь не убил же, — улыбнулся Александр. — Не шуми так. Выпей и посмотрим. Распять врача, если что, мы завсегда успеем.

— Ну, уж нет! — вскричал Филипп. — Будь проклято то мгновение, когда я пожалел вас обоих и решил помочь этому несчастному! Вот она, плата за мои старания!

— Да, как он со мной разговаривает?! Если он помог тебе появиться на свет, это еще не значит, что я позволю ему себя отсюда изжить!

Александр забрал у лекаря плошку с лекарством и сказал:

— Иди, Филипп. Я сам. А если после этого он не передумает умирать, я возьму всю вину на себя. Пойди к Эвмену. Пусть выдаст тебе компенсацию.

Врач махнул рукой и быстро засеменил к двери, бурча под нос срывающимся на скрип голосом: «Чуть меня, старика, на тот свет не отправили… Перепьют без меры, а потом буянят… неугомонные…».

— Гефестион, — Александр пространно взглянул на потолок, потом сжал губы и уставился на друга.

— Александр, — взмолился тот, — прошу, оставь мой мозг в покое.

— Оставлю, но не раньше, чем ты пообещаешь мне.

— Все, что угодно!

— И ты сдержишь слово?

— Сдержу все, что захочешь, если это — плата за покой.

— Смотри, — весело произнес царь, направляясь к двери, — ты обещал.

— А что обещал-то?! — вдогонку спросил Гефестион.

— Что переживешь меня!

Гефестион бросился к выходу, распахнул дверь и крикнул Александру вслед:

— Мы так не договаривались! Беру свои слова обратно!

— Поздно! Не отдам!