Когда оживают Тени

Голоса отдавались под черепом навязчивым гудением, а в глазах рябило от множества лиц, разноцветных нарядов, нарочитой роскоши обстановки, фотовспышек. Позолота всюду: на стенах, на люстрах, шторах из тончайшего паутинного шелка, на мебели из настоящего дерева, на пушистых коврах. Обязательно в виде символов солнца, ликов Иисуса и апостолов, святых и ангелов.

И это в обители рода, славящегося набожностью и аскетизмом. Страшно представить, что творится в жилищах других, менее скромных. Наверное, и ночные горшки щеголяют благородным желтоватым оттенком.

Вместо благоговения изобилие вызывало раздражение. Особенно на фоне собственного грота, заросшего пылью и плесенью. Меня то и дело подмывало чихнуть. Привкус мощной смеси разнообразных духов лип к языку, першило и в глотке. Ко всему прочему благоухание резко контрастировало с вонью душ.

Эмпатия дар полезный. Постигаешь людей, настроение, мотивы. Иногда спасает от неприятностей. Но в толпе запах эмоций силен, практически оглушает. Ты видишь сотни масок, коими люди прикрывают истинное обличье. Дико хочется найти ванну и смыть с себя незримую грязь.

Как замечательно, что не слышу мыслей. Иначе б сошел с ума. Особенно после того, как преодолел длинный тоннель, заполненный разряженными в пух и прах лицемерами. Многие считали нужным подойти и поприветствовать, выразить сочувствие, радость от встречи, участие. Но испытывали в лучшем случае презрение или холодное любопытство.

Где-то в толпе краем глаза заметил Нолана и Лиадан. Дядя щеголял в зауженных брюках и черном сюртуке, на груди толстая золотая цепь, а рукава блещут бриллиантовыми запонками. Жидкие волосы размазаны по бугристому черепу, на губах хмурая улыбка. Тетя же обрядилась в пышное почти свадебное платье, обвешанное дорогими висюльками столь густо, что смахивала на люстру. Сама худая как швабра, нескладная и злющая.

Любимые родственники не могли пропустить столь громкий прием. Претензию на титул надо чем-то подкреплять, как можно чаще мелькать среди знати — вдруг да получится договориться, заручиться поддержкой.

При виде меня разом скисли, но предпочли «не заметить», через мгновение исчезли в толпе. И хорошо. Не хватало какой-нибудь сцены в духе слезливых дамских романов, какие любят леди Шельфа. Хотя видимо дядя сам не стремился напоминать о случае с незадачливой шпаной.

Ведь я мог и скандал устроить. Чисто теоретически, но мог.

Тем не менее, тоннель мы преодолели с огромным трудом. Под конец сорвались на быстрый шаг, стараясь избегать болтунов с липкими улыбками, навязчивых репортеров. Ворвались в огромный зал, постарались затеряться среди людей, спрятались в тени балкона у ближайшей стены. Оба задыхающиеся, в испарине, ошеломленные и подавленные.

В отличие от Брана я хоть как-то себя контролировал. Быстро расправил полы дорогого пиджака, купленного на заказ у знакомого портного Фергюса, застегнул воротник рубахи. Оглянулся и критически осмотрел друга.

Нужно сказать, одежда меняет людей. Но, к сожалению, не настолько, чтобы скрыть происхождение. Бран выглядел великолепно в костюме — поджарый, крепкий и широкоплечий, со стальным блеском серых глаз… как минимум офицер, воин. Но любой в зале мог за секунду определить, что мужчина не в своей тарелке и не умеет носить подобный наряд.

Откровенно говоря, я удивился, когда приятель детства вызвался в компаньоны. На следующий день после моего прибытия, как и обещал, зашел на грог и поболтать. Я мельком обмолвился, что собираюсь на прием. Да еще и поворчал, что не привык к таким мероприятиям. На что Бран неуверенно предложил составить компанию. А я взял и легкомысленно согласился, прикинув, что в случае чего и прикрыть сможет, и в драке подсобит, если Нолан захочет повторить попытку.

Но сейчас приятель, очевидно, жалел о собственном решении.

— Ты б не язвил, МакМоран, — буркнул угрожающе. — Могу ведь и засветить.

— Благородные люди не опускаются до банального мордобоя, — наставительно парировал я. — И вообще держи низменные порывы в кулаке. Как минимум до того, как выберемся наружу. Тогда приму вызов на дуэль.

— Будет избиение, — веско проронил Бран. — Возможно ногами.

— Главное обувь натри, — хмыкнул я. — Чтоб без урона чести. Господ надо чистыми сапогами.

— Издеваешься, — уверенно кивнул друг. На губах появилась тень улыбки. — Прости, я думал, преувеличиваешь. Но пока шли, дважды сказали, что челяди вход через другой коридор. А какая-то дамочка приняла за разносчика и потребовала вина покрепче.

— Разносчики в кабаках. Тут сплошь пафосные официанты, — стараясь, чтоб улыбка не показалась слишком вымученной, поправил я. — Поверь, мне тоже не по себе.

— Так зачем пошел?..

— А как ты думаешь, для чего Нолану нужен грот?..

— Да бес знает! Ладно, дай подумать… Площади…

— Побойся богов! У него жилье наверняка больше и шикарнее. И не одно.

— Э-э-э… престиж?..