Когда оживают Тени

— А смысл? Очухаться не успеет. И против пули не попрешь.

— Ладно.

Странно, но сознания я не потерял. То есть окончательно не потерял. Ударили сильно, но как-то вскользь и неловко, без должной сноровки. И потому я почувствовал, как волокут куда-то. Потом в щеку врезалась холодная шершавая поверхность, а рядом послышался чей-то приглушенный возглас, кто-то беспокойно зашевелился.

— Не дергайтесь! — угрожающе рыкнул тот, кто меня оглушил. — Дырок наделаю.

— Ноир, ты чего? — раздался рядом плаксивый женский голос. — Мы же столько вместе!.. Работали, жили… Ты чего?..

— Умолкни, Кристи.

— Ноир, почему?.. Зачем ты убиваешь то, что у нас было? Зачем тут эти люди? Почему увели господ?..

— За них дадут выкуп.

— Тебе так нужны деньги?..

— Деньги нужны народу. Чтобы сбросить жирных свиней во власти. Чтобы продолжать бороться.

— А мы… что будет с нами?..

— Ничего. Нет Нас.

— Ноир! Образумься! Я хочу, чтобы стало как раньше.

— Как раньше не будет. Заткнись, наконец.

Раздалась хлесткая пощечина, и задушенный всхлип, перешедший в рыдания. Кто-то ругнулся, послышался какой-то шорох. За плечо неуверенно тронули.

— Мистер, вы живы?

— Угу, — промычал я. С трудом разлепил глаза, тяжело перевернулся и кое-как сел.

Мир вокруг тошнотворно вращался, а затылок жгло. Но в целом чувствовал себя сносно. Лучше, чем могло бы быть. Но хуже, чем хотелось.

Рядом со мной сидел немолодой со вкусом одетый аристократ, круглолицый и плотный, с коротким ежиком серо-седых волос, с открытым лицом балагура. Есть такие люди, при взгляде на коих сразу испытываешь неизъяснимую приязнь. В них нет острых углов, нет душевных колючек, а каждая реплика забавна и остроумна. Но сейчас высокий лоб рассекали глубокие морщины, а в уголки губ скорбно кривились, в голубых глазах застыл страх.

Чуть поодаль горько рыдала среднего возраста женщина в наряде официантки. Худая и мелкая, некрасивая, с лицом печальной собачки. Сидела на мешках с сушеными водорослями, лила слезы, зажимая щеку. И жалостливо смотрела на того, кто видимо меня оглушил — крепкого парня с толстой шеей и невыразительной миной пролетария, одетого как дворецкий.

Второй «слуга» стоял неподалеку. Нервно переминался с ноги на ногу и крутил на пальце видавший виды револьвер, то и дело быстро облизывал сохнущие губы. Такой же невыразительный, но худой и бледный, с повадками уличного бандита. То трусливо косился на выход, то грозно хмурился, когда смотрел на плененных простолюдинов и аристократов.

Кроме меня, плачущей служанки и круглолицего господина на полу у штабеля с ящиками сидели два серых от страха парня-коридорных и девушка-посудомойка в полуобморочном состоянии.

— Других увели, — одними губами сказал круглолицый.

— Дворян? — догадался я.

— Да. Тех, что помоложе. Детей богатых родителей. Двоих поймали, когда те решили уединиться в любовном томлении. Еще одного под каким-то предлогом заманили вглубь грота. Последнего оглушили прямо в уборной и приволокли как мешок с рыбой. Не знаю, как планируют выводить, может, сточными тоннелями.

Понятно. Завтра влиятельные лорды получат письма с требованиями оставить в условленных местах определенные суммы. Вероятно, к посланиям будут приложены уши или пальцы детишек.

Почему-то у всех без исключения похитителей абсолютно отсутствует намек на воображение. Хотя стоит отдать должное — стандартные методы вполне действенны.

«Зачастил ты влипать, — прорвалась ироничная мысль сквозь завесу головной боли. — Но и выгоду извлечь можно кое-какую».

Я ощупал ссадину на затылке, затем поскреб ногтями зудящую после темного огня теней ладонь. Поколебался, но осторожно вынул обломок иголки из рукава и бросил на пол. Доставать окуляр опасно, и потому сосредоточился, призвал Изнанку волей. Жжение в висках многократно усилилось, по татуировкам расползлось предупреждающее тепло. Но увидел, как кусочек стали мигнул призрачным светом, медленно потух — лишился подпитки и утратил связь с другим обломком. Одновременно с этим следящая сфера у входа на склад окуталась легкой дымкой.

Естественно, манипуляции теперь порождали рябь на Той стороне. Но во-первых, уже нет нужды прятаться. А во-вторых, я не мог превысить ограничения. Если кто и почует, то никаких запретов не нарушал, перед законом чист. Разве что больно это, долго не протяну.

— Как вас зовут? — громким шепотом спросил круглолицый.

— Ормонд.

— А я Креван… Креван МакКелли.

— Сожалею, но запамятовал.

— Неудивительно, — виновато улыбнулся аристократ. — Наш род принадлежит к Младшим Домам и не очень известен. Мы вассалы и сателлиты рода МакМахон, помогаем сюзеренам с обустройством городов Олдуотера. Но и с Молоуни надеемся сотрудничать, у них одни из обширнейших владений, требующих постоянного обслуживания. К тому же мы немногие, кто предлагает на рынке Тары лучшие газы.

— Воздух?

— Да-да, азот и кислород. Иногда горючие — метан, водород.

— Довольно прибыльное предприятие.

— Не особо, иначе меня увели б с молодежью. Объемы у нас намного меньше, чем у крупных компаний, привлекаем немногих клиентов лишь качеством.

— Но как вы вообще тут оказались?