Когда плачут драконы (СИ)

Кедде до сих пор не понимал, как сдержал себя в руках, когда все внутри вопило о том, что он должен обернуться ящером и наказать Вилхе так, чтобы тот на всю жизнь это запомнил. И Кедде даже ясно представил, как это будет! Пыхнет огнем, оставив на теле недруга неизлечимые ожоги. Ударит лапой по позвоночнику, лишив его возможности ходить. Поднимет высоко-высоко и бросит вниз, подхватив лишь у самой земли, чтобы Вилхе как следует страху хлебнул…

Кажется, эти картины и остановили. Напугали, заполнили отвращением к самому себе. Трус и слабак, раз хотел драконьей ипостасью воспользоваться, чтобы противника наказать. Не честного поединка пожелал, а заведомо выигрышного. Чего же тогда жаловался, что Кеола не его полюбила? Разве можно любить такую тварь? Значит, она давно его раскусила и не захотела связываться! И была совершенно права!

Ненависть к себе оказалась гораздо сильнее и разрушительные, чем к кому бы то ни было. Словно мир стал совсем другим, и каждое сказанное слово чудилось издевкой, и каждая попытка приблизиться — желанием унизить или использовать для своих целей. И Кедде перестал понимать, для чего вернулся к людям. Все они были чужими ему, а нынче и вовсе стали врагами. Все чаще он думал о том, что его место среди драконов. Если бы ветер еще не успел смениться, Кедде отправился бы к ним в Долину. Но он и тут опоздал, и теперь следовало ждать осени и стараться не наделать за лето глупостей.

Известие Джеммы о том, что она нашла нового пленника, показалось Кедде упавшим с неба подарком. Потому что принятый в Северных землях закон о запрете охоты на драконьих детенышей довел его почти до отчаяния. Нет, Кедде радовался, конечно, что братьям по крови отныне не грозила участь попасть в лапы жестокому хозяину, да только для него этот закон оказался приговором. Отныне Кедде стал вообще никому не нужен. И вытянуть этот груз попросту не смог.

И когда вдруг выяснилось, что хотя бы у Создателей еще есть для него дело, Кедде словно второе дыхание обрел. Снова цель появилась, и в голове посветлело, и тело новыми силами наполнилось. Кедде даже на план Вилхе согласился, привычно пожертвовав собственными стремлениями ради спасения еще одной драконьей жизни. Ночь как на иголках провел в предвкушении нового задания и предчувствии почти забытой радости и гордости, что появлялись всякий раз, когда освобожденный драконыш взмывал в небо. Кто знает, кого они нынче встретят? А вдруг бывший пленник захочет другом Кедде стать? Настоящим, верным, искренним? Тогда и жизнь совсем другой еще может показаться. Много ли Кедде надо?

Из мечтаний выдрала записка, в которой Джемма извинялась за свое сегодняшнее отсутствие и предлагала перенести вылет на завтра. Кедде сначала даже не поверил, что Джемма способна написать подобное: уж она-то всегда ратовала за быстроту операции, осуждая любые придуманные Вилхе задержки. Но, когда читал второй раз, с каждым словом ощущал все большее раздражение. Ни одна причина не способна была сейчас оправдать промедления. И если Джемма не могла отправиться с ними, ничего не мешало им лететь без нее.

Кедде сжег записку и мысленно поклялся себе, что никакая сила не остановит его в этом деле. Вилхе, узнав о причине отсутствия Джеммы, наверняка станет настаивать на том, чтобы дождаться ее, но он, как и она, не был по ту сторону клетки и не имел права распоряжаться чужой судьбой. Если потребуется, Кедде полетит один и силой отобьет драконыша у его хозяина. И плевать, если это станет его последним делом. Лучше так, чем загибаться от собственной неприкаянности и всеобщего армелонского презрения.

Он бы, пожалуй, и Вилхе не стал дожидаться, да вот беда: не знал, куда лететь. Так вдохновился скорым делом, что не сообразил выяснить этот момент заранее, и теперь лихорадочно придумывал, как заставить Вилхе открыть свои карты до того, как тот поймет, что Джемма не появится.

Вилхе пришел не с Кайей, а с Хедином, и Кедде от накрывшего омерзения едва не провалил свой план. Но как было оставаться спокойным, когда якобы друг не постеснялся заявиться к нему с заменой? Всем же ясно, что Хед только как гора мускулов и нужен: на большее он не способен. В прошлый раз чуть всю операцию не завалил, но коль скоро и это не образумило Вилхе, предпочитающего его Кедде, все с ними обоими было ясно. И избавляло Кедде от любых угрызений совести.

— Далеко ли сегодня? — как будто мимоходом поинтересовался он. — А то, может, карающая длань градоначальника быстрее нас до обидчиков дотянется?

Это был камень в огород Хедина, но тот даже бровью не повел и вообще делал вид, что не замечает Кедде, занятый катанием по столу невесть откуда взявшихся шариков. Вероятно, прошлой стычки ему хватило с лихвой, чтобы не напрашиваться на новые комплименты. Вот только даже эта мысль не уберегла Кедде от новой волны неприязни.

— В Стенбирг, — сухо ответил Вилхе. — Это почти на границе с Южными странами. До них либо известие о принятом законе еще не дошло, либо они совсем страх потеряли.