Когда плачут драконы (СИ)

Однако добраться до цели у него получилось только на следующий день: уж слишком велика оказалась Драконья долина, чтобы обойти вокруг нее одним махом. Хорошо еще, что Одже все-таки пошел в правильную сторону, иначе, судя по положению солнца, ему понадобилась бы еще неделя на исправление ошибки. И так-то только на второй вечер услышал шум низвергаемой с гор воды и, воодушевленный, поспешил на звук.

Вид перед ним открылся просто волшебный, особенно в свете лучей заходящего солнца. Никакая книга не могла передать величия и великолепной мощи водной стихии, заглушающей своим ревом вечернее пение птиц и рождающей нежную дрожащую радугу. Ту самую, которой так не хватало в жизни Одже.

В совершенно глупых мечтах он иногда представлял, как приводит Беату к какому-нибудь чуду природы и как она восторгается им, не веря глазам, а потом выговаривает Одже за то, что он столько времени скрывал от нее подобную красоту, но при этом совершенно не злится, и глаза у нее сияют радостью, и все личико лучится ей, окончательно сводя Одже с ума и толкая на запретное. Как же хотелось хоть раз дотронуться до ее кожи, погладить по нежной щеке, пересчитать очаровательные веснушки на носу, откинуть со лба непослушные локоны, а потом взять и покрыть ее губы поцелуями! Одже потом ненавидел себя за такие дерзости, понимая, что Беату передернуло бы от брезгливости, посмей он осквернить ее чело своими домогательствами, но ничего не мог с собой поделать. Снова и снова мысленно прижимал Беату к себе, закапывался лицом в ее пышные кудри, гладил по ним, по спине, по рукам, дурея от одних лишь фантазий. Богини милосердные, да если бы Беата все-таки поцеловала его там, на Главной площади...

Одже точно сделал бы что-нибудь непростительное. Не смог бы сдержать себя в руках, как ни храбрился, как ни убеждал себя, что и не с таким справлялся. Может, еще и поэтому отступил: слишком боялся напугать ее и потерять. Как будто теперь не потерял. И даже мысли о ее удовлетворении не утешали. Не хотел Одже рядом с Беатой никакого Хедина видеть! И никого не хотел! Он присвоил ее себе: с первого взгляда, с первого удара ее кулачка о его грудь! И пусть Беата ни сном ни духом об этом не ведала, Одже жил только ей и дышал только ей. И не мог по-другому…

Одже дал себе с четверть часа на передышку, понимая, что дальше подобной роскоши у него может и не быть, и в последний раз позволяя себе погрузиться в воспоминания. В те самые — невозможно теплые и восхитительные, когда Беата казалась такой близкой и понимающей. Перебрал в памяти моменты ее внимания, ее доброты и необъяснимой нежности — а бывали такие, и Одже сберег их в сердце, несмотря на колющую боль. Все потерял. По собственной вине — и теперь он вдруг очень хорошо это понял. Не нужен был в ту секунду Беате никакой Хедин. Она хотела дать шанс Одже, а он сам от него отказался. Струсил, предал ее доверие, а потом и вовсе сбежал. Зачем Беате такой друг? Только стыд за него и можно испытывать. Да жалость к убогому…

Одже вскочил, не мешкая больше ни секунды, и бросился к скале. Приспособлений для лазания по горам у него не было, но Одже не могло это остановить. Он взял с собой немного хлеба и воды да связку лучин, без которых в пещере никуда, и принялся за дело.

Как ни странно, подъем оказался проще, чем Одже себе представлял. Главным было найти опору для ноги, а потом надежно зацепиться за какую-нибудь щель пальцами. Пару раз, правда, Одже ошибался, сдирая ладони до крови, но не останавливался и вскоре увидел за сплошным потоком воды темное углубление. Вне всякого сомнения, именно его он и искал. И именно через него будущие драконы попали в Долину.

Одже осторожно, выверяя каждое движение, дотянулся до уступа у прохода, умудрившись не только не сорваться, но даже не особо вымокнуть, когда обтирал грудью скалу, пробираясь внутрь. Это позволило ему несколько воспрянуть духом: как минимум потому, что «Истинные сказания» до сих пор не обманывали. Значит, и до Создателей могли довести, если Одже где-нибудь маху не даст. А это ему было раз плюнуть.

Выдернув себя из очередного витка самоедства — самое время, что уж говорить, — Одже зажег лучину и при ее неверном свете двинулся вперед. Делом это оказалось небыстрым: приходилось старательно прощупывать дорогу, чтобы не навернуться и не закончить свое путешествие раньше срока. Тут ведь никто на помощь не придет; разве что еще через пару сотен лет такие же болваны, как он, обнаружат его переломанные косточки да закопают где-нибудь у подножия гор. А там хоть и было до безобразия красиво, но все же не настолько, чтобы прельстить Одже.