Когда плачут драконы (СИ)

Да как только Одже посмел?! Да что он о себе вообразил?! Можно подумать, каждый день ему девушки такие вещи предлагают! Да даже если бы и предлагали, разве это повод так с Беатой обращаться?!

Ну ничего, он еще горько об этом пожалеет! Воспитатель эндов! О ее чести он, видите ли, заботится! А Беата, значит, по маменькиным стопам пошла, да еще и сама себя мужчине предложила! И какому мужчине! Тьфу, и взглянуть-то не на что! Совсем себя не ценит! Да разве мало вокруг?..

— Ну что, девчата? Кто желает поздравить победителя? — раздался с помоста насмешливый голос Хедина. И Беата, обгоняя завизжавших от восторга девиц, первой бросилась к нему.

Глава тридцать четвертая: Секрет «Истинных сказаний»

Одже устало присел на камень. Большую часть пути он проделал, однако впереди осталось самое сложное, и очень хотелось надеяться, что «Истинные сказания» не солгали.

Одже отлично помнил историю появления драконов, рассказанную в хранившейся у Арианы книге. Там говорилось, что люди преодолели самые невероятные препятствия, прежде чем добрались до Заповедной пещеры. Возможно, так оно и было, но Одже склонялся к тому, что все эти препятствия являлись обычными природными явлениями. Просто в ту пору люди не ведали, куда идти, вот их и бросало то в море, то в болото, а то и в кочевничьи степи.

Теперь все было иначе. Одже знал дорогу к Драконьей долине, и единственной сложностью ему представлялось преодоление окружавших ее гор. Ни одному существу без крыльев еще не удавалось через них перебраться. Одже мог, пожалуй, обратиться к той же Джемме, чтобы она довезла его до места, и ему почему-то даже казалось, что Джемма бы не отказала. Но тогда пришлось бы объяснять причину, по которой Одже собрался в драконью вотчину. А что он мог сказать? Одже хотел лишь взглянуть Создателям в глаза и спросить, для чего они придумали его жизнь.

Ну в самом деле: ни один человек на свете в нем не нуждался. У него не имелось хорошего дела и какой-то великой цели. Ему не было дано даже пользу кому-либо приносить — так зачем боги продлевали его дни?

Нет, Одже вовсе не мечтал о смерти и не искал ее — даже теперь, когда потерял последнюю радость жизни. Но если бы у Создателей нашлось для него хоть какое-то поручение…

Что ж, тогда, может, и не пришлось бы проклинать их за то, что не позволили они ему умереть сразу после рождения. Откачала его повитуха, вытащила из лап смерти.

Наверное, тогда и прогневила богов?

Одже искренне пытался отыскать в своей жизни смысл и, когда в ней появилась Беата, подумал, что это он и есть. Нет, он не надеялся, конечно, что однажды она ответит на его чувства, выйдет за него замуж, нарожает ему детей — такие мысли могли и до сумасшествия довести. Но пока Одже мог делать для Беаты хоть что-то хорошее, он переставал себя презирать. Пусть это были совершеннейшие пустяки, пусть Беата чаще сердилась на его неловкость, чем замечала его внимание, пусть она и без него отлично жила в своем мире, Одже настырно предлагал свои услуги и радовался даже самым крохотным своим успехам.

А потом Беата прямо дала понять, где в ее жизни его место. Одже не сердился — какое он имел на это право? Просто… перестал надеяться. И словно в пустоту какую-то упал. Полное и бесконечное одиночество. Грязно-серое, сырое, затхлое. Бессмысленное…

А ведь он почти уже поверил в то, что все-таки заслужил свое право на счастье. Когда руки не подвели и стрелы попали четко в цель. Когда заткнулись те, кто ни во что его не ставил. Когда Беата сказала, что хочет его поцеловать: пусть за выигрыш, пусть просто забавы ради. У Одже и в мыслях не было, что она может к нему что-то испытывать. Просто на секунду захотелось воспользоваться подарком то ли Создателей, то ли самой удивительной девушки на свете. Одже тогда и в голову не приходило, что она говорит о первом поцелуе. Разве мог он допустить, чтобы она потом всю жизнь жалела, что не сберегла его для любимого? Не простил бы себе ее мучений. Знал, что оскорбит своим отказом, но это было лучше, чем такая ее жертва. Тем более что Беата вроде бы согласилась с его правотой. Обиделась, конечно: Одже давно научился чувствовать малейшую смену ее настроения, но надеялся, что рано или поздно она разберется во всем и простит его. Всегда так было! И когда он не смог защитить ее от Кедде. И когда позволил ей замерзнуть на закате. И когда попытался от нее откупиться. Надо было только придумать, как ее задобрить, отвлечь от едва не сделанной глупости, а Одже, как назло, ни одной достойной идеи поймать не мог. Просто стоял чуть поодаль, не решаясь и дальше надоедать Беате своим присутствием и только все туже затягивая ремень, на котором держался колчан. Может, предложить Беате научить ее стрелять? Она же мечтала о подвиге, а в этом деле такое умение могло весьма пригодиться. А у Одже появится возможность хоть немного еще побыть вместе с Беатой. Коснуться ее рук. Почувствовать аромат волос. Напитаться этим на всю оставшуюся жизнь…