Когда плачут драконы (СИ)

— Если обставишь сегодня в стрельбе этих обалдуев, поцелую, — с самой лукавой улыбкой поддела она Одже, явно до этого момента не собиравшегося участвовать в состязаниях. А потом переживала за каждый его выстрел так, как за сестру, рожающую близнецов, не переживала. Сжималась, даже дышать переставала, не зная, чего хочет больше: чтобы стрела попала в «яблочко» или чтобы просвистела мимо цели. Нет, Беата не собиралась отказываться от своего обещания, более того, она намеревалась поцеловать Одже даже в случае его проигрыша, чтобы утешить и убедить, что ничего в ее отношении к нему не изменилось. Просто почему-то опасалась, что победа испортит Одже. Зазнаться, возгордиться, задрать нос — это было вполне в духе знакомых Беате парней. Хедин вон на соседней площадке одной левой укладывал соперников и имел такой вид, будто все они достойны лишь камни под его ногами целовать. Девицы, правда, пищали от восторга, подбадривая любимца, но тому явно не было до них дела. Уж слишком высокого мнения был Хедин о собственной персоне, и Беата меньше всего желала, чтобы Одже стал хоть немного на него похожим.

Однако Одже уверенно клал стрелу за стрелой в цель, заткнув тем самым слышавшиеся поначалу снисходительные смешки и даже выкрики о том, где такому, как он, хлюпику место. Одже не обращал на них внимания, а вот Беата дергалась всякий раз от ненависти и невольно искала на земле камень, чтобы кинуть его в отвратительного шутника.

Но, как выяснилось, Одже не нуждался в заступничестве, делом доказав свое право стоять в рядах лучших стрелков, а потом и получить из рук градоначальника памятный приз за победу. Беата невероятно им гордилась. Даже когда отец хвалил ее за роспись госпиталя, Беата не ощущала такой радости и восторга. Они вытеснили любой страх, и, когда Одже ловко спрыгнул с помоста, где проходило награждение, Беата бросилась к нему и искренне принялась хвалить. А Одже, окончательно развеяв ее подозрения, привычно смутился, хоть и смотрел на Беату как на одарившую его благами богиню.

— Это же только твоя заслуга, Беата, — напомнил он. — Если бы ты не настояла...

— Да, я такая, — не удержала веселого тона она. — И стреляла за тебя только что тоже я. И поцелую тебя сейчас, как обещала...

Одже выдохнул и залился краской, вдохновляя Беату на подвиги.

— Ты... не обязана вовсе... если не хочешь, — предсказуемо забормотал он, но Беата была настроена весьма решительно. Вот еще! Она не одну неделю представляла, как все будет, продумывая то один, то другой вариант, и млела в предчувствии. Она однажды касалась губами щеки Одже и знала, что теперь будет в сотню раз приятнее. И без всякой стыдливости желала этого.

— Я никогда не делаю того, чего не хочу! — воинственно заявила Беата, скрывая за таким тоном собственное смятение. Все-таки поцеловать парня по-настоящему, даже догадываясь, что он сам этого желает, но только боится показать, не каждая способна. Но не в каждую и влюблен Одже. — Только... я целоваться не умею... Не пробовала ни разу...

Почему-то признаться в этом оказалось очень просто. Беата была уверена, что Одже не посмеется и не осудит. Но вот такой реакции от него никак не ожидала.

Одже вздрогнул, отступил. Сжал кулаки и заметно побледнел.

— Беата... — отвратительно спокойно проговорил он — как будто непутевую дочь отчитать собирался. — Прости, но я не стану пользоваться твоей добротой. Не след первый поцелуй кому попало дарить. Это же... настоящее сокровище... Его только самый достойный заслуживает...

Беата съежилась от его тона — словно Одже ведром ледяной воды ее окатил, и она стояла теперь посреди Главной площади мокрая, замерзшая, опозоренная настолько, что хотела упасть замертво на этом же самом месте и никогда больше такого унижения не испытывать. Добилась? Доигралась? Вот она, смелость ее, к чему привела! Видно, и не нужна она была Одже совершенно. И все, что Беата о нем думала...

— Ты прав, — оборвала она его уговоры и показательно передернула плечами. — Спасибо, что напомнил! Подожду самого достойного!

Больше на Одже она не смотрела. Не знала даже, остался ли он возле нее или ушел в свою караулку обмывать награду — ее это отныне не интересовало. Беата вглядывалась в сражающихся за последний трофей дружинников и под лязг мечей давила непрошенные слезы.

Ни за что!

Достаточно Одже над ней посмеялся, чтобы еще свою слабость ему показывать! Пусть думает, что Беата просто развлекалась. Ну, его поцеловать предложила, а будь на его месте кто другой, совсем не огорчилась бы.

И это, пожалуй, было сейчас лучшим выходом.

Беата подобралась ближе к помосту, чтобы не упустить нужный момент. А что: поцелуй с победителем поможет ей и уважение к себе восстановить, и Одже отомстить, если он все-таки что-то к ней испытывает. А если не испытывает, то тем более нет никакой разницы. А Беате нужно было отвести душу! Иначе она просто лопнет от накрывающей с головой ненависти.