Когда плачут драконы (СИ)

— Если бы ты хоть раз сказал кому-то, что нуждаешься в нем, может, и не пришлось бы тянуть в одиночку, — как будто весело проговорил Хедин. — Но ты привык считать, что знаешь лучше. А мы привыкли, что это правильно. Мало кому нравится чувствовать себя обузой, Вил. Даже Кайе.

Не дожидаясь ответа, он свистнул, привлек внимание своих парней на городской стене и исчез где-то в ночной мгле. А Вилхе остался стоять, пытаясь понять, что хотел сказать этим выговором Хедин. Что он с удовольствием останется в Армелоне, если Вилхе попросит? Получается, он и знать не знал, как Вилхе без него сложно и как он боится остаться действительно в одиночестве. Вилхе не удерживал друзей, уверенный в том, что им будет лучше так, как они решили. Ему и в голову не приходило, что хоть кто-то из них ждет от него протянутой руки. Но если даже Хедин считал себя обузой…

Энда, неужели и Кайя тоже? Неужели и ей казалось, что Вилхе она в тягость? Потому и обратила внимание на другого — того, кому ее присутствие доставляло радость, а не неудобство.

Вилхе всегда гордился тем, что может все сделать сам и не нуждается в помощи. Кажется, пришло время расплачиваться за гордыню. Один из нелюбимейших грехов Создателей.

Когда он добрался до дома Кедде, Джемма уже привела туда же Дарре. Как и предсказывал Хедин, с лица брат не спал, болью в искалеченной когда-то спине не зашелся, даже проклятиями в адрес человеческой жестокости не сыпал. Только очень осторожно ощупывал все еще не проснувшегося драконыша и недовольно качал головой.

— Мне надо, чтобы он принял человеческую ипостась, — заявил он наконец, — иначе не смогу раны затянуть. А он, я смотрю, не по своей воле в отрубе. Кто постарался?

Вилхе вспыхнул, понимая, что сейчас придется не только открывать свою маленькую тайну, но и объяснять причину, по которой он это сделал. Вот уж удружил брат названый! Мог бы и сам догадаться, что не из жажды опытов драконыша усыпили. Не те люди были в команде Вилхе, чтобы над слабым издеваться.

— Я, — нахмурился он, стараясь скрыть смущение. — Для него так лучше было. Как минимум перелет без боли.

Кедде кинул на него убийственный взгляд, но Вилхе волновало только то, что подумает о нем Кайя. Не приведи Ивон, догадается об истинной причине. Как тогда оправдываться?

Но Кайя, казалось, даже не слышала. Она не отходила от драконыша, ласково глядя его по голове, шепча какие-то успокаивающие слова, несмотря на то, что тот не мог ее слышать. Вилхе незаметно выдохнул и неожиданно подумал, что не отказался бы сейчас поменяться с бывшим пленником местами. И даже издевательства циркачей вынести, лишь бы ощутить на себе нежность Кайиных рук, тепло ее дыхания, участие ее отзывчивого сердца…

Да что ж он за слабак-то такой? Если Кайя выбрала другого, надо отпустить, позволить ей жить своей жизнью, наслаждаться своим счастьем. Она заслужила его, как никто другой, выстрадала, и Вилхе будет последним, кто захочет лишить ее этой отрады. Даже если самому придется мучиться до конца дней. Раньше надо было думать! А не разбрасываться божьими дарами.

Дарре снова качнул головой, явно не веря брату, но промолчал. Достал из перекинутой через плечо сумки какой-то пузырек, вытащил из него пробку и поднес его к морде дракона. Двор окутало таким резким, пробирающим до мозга запахом, что даже Вилхе поморщился. Пепельный ящер тоже замотал головой, потом вобрал носом воздух, замер и…

Кедде едва успел отдернуть от него Кайю.

Драконыш чихнул, обдав горячим дымом то место, где она только что стояла. Вилхе вздрогнул, поняв, какой ожог Кайя могла получить, не подсуетись Кедде вовремя. Все внутри рвануло вперед в привычном желании привлечь Кайю к себе, защитить, утешить, но Вилхе остановил себя: теперь у нее была другая опора. И, поскольку Кайя даже не думала отходить от прижавшего ее к себе Кедде, Вилхе в этом убедился.

Да что ж так больно-то?!

Дарре тем временем подошел к драконышу вплотную, обхватил его щеки, заглянул в глаза, надеясь, видимо, таким образом внушить бывшему пленнику, что он теперь в безопасности, но тот тут же вырвался, отшатнулся в ужасе назад, закрутил головой, явно не понимая, что происходит, и не зная, что ему теперь делать. Дарре шагнул к нему, но драконыш попятился, кое-как переставляя лапы и рисуя разодранным животом кровавую полоску на снегу. Дарре остановился и самым приветливым голосом принялся объяснять, что они не причинят ему вреда, однако на обезумевшего от страха мальчишку это не действовало. Он продолжал отступать, едва не заваливаясь на бок, и замер только тогда, когда уперся в забор. Тут же заметался, решив, что снова попал в ловушку, завыл, а потом совершенно по-человечески всхлипнул.

Кайя отпрянула от Кедде и бросилась к нему.