Когда поют деревья

Вечером, вернувшись домой, Аннализа с трудом скрывала свою радость. Даже случившаяся перед этим авария не могла омрачить ее прекрасное настроение.

– Он прямо как ты, – сообщила она бабушке.

– В каком смысле? – Nonna не отводила глаз от вечерних новостей.

Аннализа попробовала отключится от ведущего, говорящего про солдат в Камбодже. Она села на диван рядом с бабушкой.

– Такой же брюзга. Но когда смеется, нет ничего лучше на свете.

Nonna нахмурилась и погрозила кулаком, но в уголке ее рта притаилась улыбка.

– Это кто сказал, что я брюзга?

– Да все так говорят, Nonna.

Аннализа ушла к себе собирать вещи. Их было не так уж много – одежда, ящик с художественными принадлежностями, ее лучшие рисунки, швейная машинка, их с мамой музыкальная подвеска, проигрыватель и несколько пластинок. Nonna собрала и коробку со старой кухонной утварью – там была даже чеснокодавилка и одна из ее любимых деревянных поварешек. Это был поступок самурая, доверившего меч своему ученику, и он наполнил Аннализу искренней благодарностью.

После того, как вся одежда была сложена и утрамбована в чемодан, Nonna зашла в комнату и бросила на кровать белый конверт. Аннализа открыла – там лежали две двадцатки. Девушка чуть не села на кровать от такой щедрости.

– Это совсем не обязательно.

– А я так хочу.

Аннализа закрыла конверт и вернула его бабушке.

– Я не могу их принять.

– Очень даже можешь.

После долгого спора, в котором у Аннализы не было шансов одержать победу, девушка прижала конверт к груди и подумала о том, сколько же ей всего надо купить: тарелки и столовые приборы, одеяло и простыни, щетку и совок.

– Спасибо, – поблагодарила Аннализа, и по ее щеке сбежала слезинка.

Nonna заменила ей все на свете, в свои почти семьдесят она отлично вписалась в роль ее матери. Хотя Аннализа горячо мечтала уехать из Пейтон-Миллза и временами металась тут, как тигр в клетке, ей стало очень грустно оттого, что она больше не увидит бабушку по утрам и возвращаясь домой.

Аннализа так хотела уйти, и вот теперь, когда время пришло, ей было немного страшно. А вдруг она не найдет работу? Вдруг закончатся деньги? Что, если она так и не станет профессиональной художницей? Да и стоит ли это того, чтобы бросать сейчас бабушку?

– Я буду по тебе скучать, – обняв бабушку, сказала она.

Nonna, по своему обыкновению, приобняла внучку в ответ и легонько похлопала ее по спине.

– Ох, да будет тебе, bologna. Сама же обрадуешься, что избавилась от меня.

– Нисколько, – возразила Аннализа.

Конечно, она сгорала от желания стать самостоятельной, смотреть свои собственные выставки по телевизору и обходиться без уборки по субботам. Но бабушка все равно была ей очень дорога.

– Обещай, что будешь меня навещать, – попросила Аннализа.

– Машина у тебя, а не у меня. Если захочешь, сама приедешь.

– Я за тобой заеду, или тебя подвезет Нино. Мы пойдем по магазинам и будем бродить по городу. Я даже свожу тебя в церковь. Я слышала, в соборе Святого Петра читают мессу на латыни.

Nonna поднесла ладонь к лицу и отвернулась.

– Эй, ты плачешь, Nonna? Ты ведь никогда не плачешь!

Аннализе на мгновение показалось, что она бросает бабушку. Девушку так захватила мечта уехать из Миллза… ей и в голову не пришло, как будет обходиться без нее Nonna. Может, ей нравилось жить с внучкой, несмотря на то, что от нее сплошные неприятности?

Охваченная виной, Аннализа представила себе бабушкину жизнь в ближайшие несколько лет. Хотя остальная семья никуда не денется, Nonna потеряла сына и мужа, с которым прожила сорок лет. А теперь и Аннализу.

Стоя к внучке спиной, Nonna велела:

– Веди себя хорошо и ходи к мессе каждую субботу. Ты поняла? Каждую субботу. И не забывай молиться.

Аннализа подошла и коснулась ее руки.

– Обещаю.

Nonna покачала головой, по-прежнему пряча мокрые глаза.

– И по церковным праздникам тоже.

Бабушка обернулась, и они обнялись так крепко, как никогда не обнимались прежде и проглотили все, что хотели сказать. Обе преодолели немало трудностей и смогли перед ними устоять.

Отстранившись, Аннализа предложила:

– Почему бы тебе не поехать в Портленд со мной? Продай дом и переезжай. Конечно, не в мою квартиру, а в свою, но куда-нибудь по-соседству – не слишком близко, но и не далеко.

– Pazza! – шумно вздохнула Nonna. – Мой дом здесь.

Как несправедливо! Nonna всю жизнь любила мужа, но доживает остаток дней одна. Честно говоря, любовь – страшная штука. И все-таки хорошо бы Nonna кого-нибудь себе нашла. С ее упрямством она запросто проживет еще добрых двадцать лет.

– Я от тебя так просто не отстану. Для нас обеих это шанс начать новую жизнь.

Nonna скрестила руки на груди.

– Я никогда не покину этот дом.

Аннализа улыбнулась бабушкиному упрямству – ну словно смотришься в зеркало.

– Хочешь не хочешь, а когда-нибудь я тебя отсюда вытащу.

Nonna покачала головой, и Аннализе послышалось, что она что-то проворчала себе под нос.

– Может, по мне и не всегда было это видно, но я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделала, – сказала Аннализа. – Правда благодарна.

Nonna ущипнула внучку за щеку.

– Твоя мать гордилась бы тобой не меньше меня.