Когда рассеется пепел

Без предупреждения карусель совершила новый оборот, а в ушах раздалось очередное «Бум!». Мощной волной нахлынули воспоминания. Так продолжалось часами. Я пребывала в плену у взбесившегося аттракциона, который вращался, вращался и вращался – пока наконец не остановился. Сделать это его заставило дребезжание дверного звонка.

Мои глаза распахнулись. Еще одно «Дзынь!». И еще. Я почувствовала, как сковывающие запястья цепи ослабевают, как по цементу ползут трещины, а спина отлепляется от стены, освобождая меня, давая возможность выпрямиться. Я встала на колени, впиваясь ногтями в дерево. Поднялась на ноги. Настойчивый трезвон продолжался. Теперь я слышала только его.

Путаясь в ковре и собственных ступнях, я зашлепала прочь из спальни. Просачивающийся из окна холод обжег лицо, когда я прижалась носом к стеклу, чтобы посмотреть на тротуар внизу. Дождь перестал. Напрягая слух, я уловила взывающий ко мне голос Роуз:

– Аликс, открой дверь.

При этом она продолжала жать пальцем на звонок. Моя Роуз. Примчалась и устроила тарарам. Должно быть, это она названивала мне на мобильный, который лежал где-то поблизости и попискиванием возвещал о новых сообщениях голосовой почты.

Щелкнула задвижка, я подняла фрамугу и, выглянув наружу, крикнула: «Сейчас спущусь!» Тут же вернулась в гардеробную, чтобы переодеться. То, что было на мне, промокло насквозь. И пропахло мочой. Не помню, когда это произошло. Да и вспоминать неохота. Натянув свитер и чистые штаны для йоги и обувшись в кроссовки, я поспешила вниз.

Взяла в кухне сумочку и перекинула ремешок через плечо, а в прихожей достала из миски ключи. Открыв входную дверь, втиснула свое тело в то небольшое пространство на крыльце, которое не было занято Роуз. Поспешно захлопнула дверь.

Подруга окинула меня внимательным взглядом, словно проверяла, не ранена ли я.

– Я битых десять минут стою тут и жму на треклятую кнопку!

Она спустилась на третью ступеньку, чтобы дать мне чуть больше места.

– А я не слышала.

На ее лице отчетливее проступила тревога.

– Аликс, я названиваю тебе двенадцать часов кряду.

– И телефон я тоже не слышала.

Я посмотрела поверх ее головы на улицу. Повсюду лужи, но небо безмолвствует. Это самое главное. Когда мой взгляд вернулся к Роуз, я поняла, что она едва сдерживает слезы.

– Что ты делала?

– Сидела в гардеробной.

Она взяла меня за руку и подтянула к краю ступеньки.

– О боже! – Теперь, когда я стояла ближе, она сумела меня обнять. – Этого-то я и боялась, – призналась она. – Каждый раз, когда мой звонок переключался на голосовую почту, я представляла тебя в этом чертовом шкафу, и узел у меня в животе затягивался туже. Когда ты уже дашь мне ключ, а?

Я крепко обняла ее в ответ, зная, что никогда не доверю ей ключа от своего дома.

– Я в порядке.

– Я чуть не вызвала полицию.

– Тогда бы я тебя убила.

– Знаю. – Роуз вздохнула. – Это единственное, что меня останавливало. Я собиралась дать тебе еще пять минут, а потом набрала бы девять-один-один.

– Пожалуйста, никогда так со мной не поступай, Роуз.

Ведь звонок будет записан, причем со всеми подробностями: что произошло в моем доме, что обсуждалось, чему имелись свидетельства. Возникнут вопросы. Предложения. Не нужно мне такого рода внимание. Роуз отстранилась и заглянула мне в глаза:

– Тогда в следующий раз тебе лучше ответить на мой звонок, помяни мое слово.

Явно смягчившись, она сжала мои плечи. Подруга была в курсе того, что со мной происходит во время гроз, и понимала, что мне не до ответов на звонки. Просто таков был ее способ меня защищать.

– Ты до чертиков меня напугала, Аликс.

– Эта буря была не хуже прочих.

– Но длилась гораздо дольше.

Этого я не знала, ведь в чреве гардеробной времени не существует. Переплетя наши пальцы, Роуз встала на одну ступеньку со мной.

– Пригласи меня в дом поесть мороженого. Я знаю, что оно у тебя припасено.

Я мгновенно напряглась.

– Вообще-то нет, – солгала я, высвобождая ладонь из ее руки и перебираясь на тротуар. – Но не отказалась бы от долгой приятной прогулки.

– Хочешь прогуляться прямо сейчас? После всего, через что прошла? – изумилась Роуз, и у нее имелись на то все основания.

На самом деле мне меньше всего на свете хотелось покидать единственное место, где я чувствовала себя комфортно. Поэтому пришлось еще раз соврать:

– Посмотрела я на тебя, и сразу мороженого захотелось. – В действительности я о нем даже думать не могла. – Гигантский сандей[12], – добавила я. – С расплавленной помадкой и горстью вишен.

– У меня уже слюнки текут.

Я с облегчением улыбнулась и протянула ей руку. Когда ее пальцы сплелись с моими, мы вместе спустились на тротуар. Ни она, ни я не произнесли ни слова. Когда мы дошли до конца квартала, Роуз нарушила молчание:

– А что ты сказала Смиту?

Повернувшись к ней, я прижалась спиной к знаку «Стоп».

– В смысле?

– Ты должна была пойти к Смиту на ужин сегодня вечером, вот я и спрашиваю, под каким предлогом ты отказалась?

Ужин. Со Смитом. Сегодня вечером. Че-е-ерт!

– Ты ведь отменила встречу с ним?