Когда рассеется пепел

Его рука нырнула под одеяло. Кончики пальцев поползли вверх по моей ноге. Бедру. Добрались до пупка. Как же это приятно! Как и находиться здесь. Я ожидала появления привычного чувства вины, которое залепит мне оплеуху, заставит беспокойно заворочаться желудок. Потому что, как только я по-настоящему осознаю, что натворила прошлой ночью, оно меня уничтожит.

– Есть хочешь? – спросил Смит.

Какой же у него мягкий голос! Как и прикосновение – он стал гладить мое бедро. Когда меня душит чувство вины, еда в желудке почти не задерживается – просится обратно. Но одно всегда остается неизменным.

– Я буду шоколадный торт.

Смит рассмеялся, одарив меня ошеломляюще прекрасной улыбкой. Прямо как солнечный день.

– Кофе и торт и ничего больше?

– И ничего больше.

Подавшись вперед, он прижался губами к моему лбу.

– Сейчас вернусь.

Теплый аромат его вчерашнего одеколона еще льнул к коже. Тепло – это то, что я почувствовала, стоило его губам меня коснуться. Тепло – это то, чего у меня никогда прежде не было. Теперь я не представляла без него свою жизнь.

– Спасибо, – прошептала я, когда он отстранился и поднялся с кровати.

Я наблюдала, как он идет к шкафу. Какие же мускулистые у него бедра! Какой скульптурный пресс! И руки! Невероятное тело. И член тоже. Глядя на удаляющуюся спину Смита, я вспоминала всевозможные способы, которыми он ублажал меня прошлой ночью. Даже когда страсть поглотила нас, все равно был необычайно нежным. Полная противоположность Дилану.

Я посмотрела на ту сторону кровати, где спал Смит. Мне понравилась и вмятина на его подушке, и скомканное одеяло. Заслышав его приближающиеся шаги, я отвела взгляд и, приняв сидячее положение, подтянула одеяло повыше. Прикрывшись таким образом, взяла кофе и торт, которые он мне протянул. Я попробовала кусочек, а Смит забрался обратно в постель.

– О боже, – простонала я.

Лакомство оказалось многослойным, как клубничный торт, а сам бисквит был пористым, с богатейшим вкусом.

– Ты обязан сказать мне, где это добыл.

Смит прислонился спиной к изголовью и опустил кружку с кофе на матрас. На нем были одни треники, так что я снова увидела крупным планом его торс с сексуальным островком тонких темных волос. По рукам бежали толстые вены. Больше всего мне понравились маленькие морщинки в уголках его глаз. Они становились глубже, когда он улыбался, – а в моем присутствии это случалось очень часто.

Однако, отвечая на вопрос, он оставался предельно серьезным:

– В Роксбери.

Я поднесла к губам порцию глазури:

– Это может стать моей новой палочкой-выручалочкой.

– Привезу тебе еще, когда буду там в следующий раз.

Посмотрев направо, я увидела, как он подносит кружку к губам.

– Меня с собой возьмешь?

Мы говорили об этом раньше, но тогда Смит мою просьбу проигнорировал.

– Или могу съездить без тебя, – добавила я. – Скажи название пекарни.

Он нахмурился:

– Ты не поедешь туда без меня.

– Тогда давай вместе.

Он ничего не ответил и перестал прихлебывать кофе. Замолчал. Раньше он так при мне никогда не делал.

– Смит, почему ты не хочешь, чтобы я побывала в Роксбери?

Когда он поднял на меня глаза, я прочла в них нечто невероятно знакомое. В них застыла боль, очень похожая на мою собственную.

Он запустил пальцы в волосы и потянул.

– Оберегаю свои родные места, – со вздохом пояснил он. – Не хочу слышать комментарии и не хочу, чтобы мне задавали вопросы.

– Думаешь, я бы так поступила?

Теперь Смит с напряженным выражением лица обхватил пальцами свою голову.

– То, что там произошло, не осталось в прошлом, Аликс, но преследует меня каждый гребаный день.

– Я знаю, каково это – видеть кошмары. Мои приходят всякий раз, когда идет дождь. – Я уставилась на торт, не в силах съесть еще кусочек. – Знаю, как это страшно, как не хочется открывать глаза, каким беспомощным себя чувствуешь. А еще я знаю, как выглядит темная яма страданий и как крепко она может схватить человека за горло.

Смит молчал, глядя в изножье кровати. Не двигался. В конце концов все же взглянул на меня:

– Ты просишь показать тебе мою бурю.

Я не думала об этом в таком ключе. Как и о том, что ему придется сделать ради этого. И что будет значить для нас.

– Да, – подтвердила я чуть слышно.

– Я никогда никого туда не приводил.

– Приведи меня.

Я не умоляла, а давала обещание.

– Зачем тебе это, Аликс?

Проще всего было бы сказать, что из-за пекарни, но настоящая причина крылась в другом.

– Хочу, чтобы ты показал мне эту часть себя, – ответила я. Поставив блюдце с недоеденным тортом на прикроватную тумбочку, я перевернулась на бок, чтобы оказаться лицом к лицу со Смитом. – Ты мне очень нравишься, Смит.

А еще мне очень приятно то, как он ко мне относится. Как смотрит на меня. Заботится.

– Ты хочешь, чтобы мы стали парой? – спросил он.

Я чувствовала, что вписываюсь. В его жизнь. В его объятия.

– Да, – ответила я.

Он протянул руку и убрал волосы с моего лица.

– Я отвезу тебя в Роксбери. – Он приложил ладонь к моей щеке. – Надеюсь, однажды и ты покажешь мне свою бурю.