Когда рассеется пепел

Я посмотрела на кирпичное здание, на которое указал Смит, и прочитала выгравированную у входа вывеску. Это была одна из самых захудалых средних школ в Массачусетсе. Никогда бы не подумала, что такой мягкий человек, как Смит, учился в подобном заведении.

– А вот тут была моя первая работа, – продолжал он, когда мы вырулили на другую улицу и проехали мимо круглосуточного магазина. – Я выкладывал товары на полки. С трех до шести каждое утро, а по выходным смены были длиннее.

Я хорошо знала этот магазин, потому что на парковке возле него мне довелось откачивать нескольких пациентов. Смит свернул налево на ближайшем знаке «Стоп» и остановился через два квартала. Он молчал, а я на него не смотрела – не хотела давить. Заговорит, когда будет готов. По опыту я знала, что это может случиться не скоро.

В салоне повисла тяжелая тишина. С каждым вдохом я все сильнее попадала во власть эмоций. Даже холод не помогал. От волнения у меня заныли ладони, но я все равно вцепилась в руку Смита, не желая отпускать.

– Вот здесь.

Не уверена, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз что-то говорил. Возможно, несколько минут. Теперь его голос был затравленным. Хриплым. Каркающим. Раньше Смит никогда не издавал подобных звуков. Я проследила за его взглядом до дома на две семьи. Он был белым. Одноэтажным. Рядом располагалось еще несколько таких же построек.

– Здесь мы прожили дольше всего. – Смит прищурился. – Окно справа – это комната, которую я делил со Стар.

Стекло было разбито и кое-как заклеено скотчем.

– Раньше на подоконнике были кровавые отпечатки ладоней. – Его голос смягчился. – Уверен, что с тех пор они посветлели, но не исчезли полностью.

Я удержалась от вопросов – сейчас они явно были Смиту ни к чему. Потому что, несмотря на ясный день, в его голове шел дождь. Сгущались тучи. Вот-вот грянет гром.

– Там все и произошло – в ту ночь, когда моя жизнь изменилась безвозвратно.

Я переплела наши пальцы, ожидая продолжения.

– Это случилось около трех или четырех часов утра. Я не должен был работать две смены подряд, но, когда меня попросили, не смог отказаться от дополнительного заработка. – Его взгляд сделался напряженным. – Вернувшись домой, обнаружил, что дверь в нашу с сестрой комнату заперта, но в этом не было ничего необычного. С первой же зарплаты я купил замок и при переезде устанавливал его в каждом следующем жилище, потому что не доверял наркоманам, которые постоянно толклись у нас и водили дружбу с моей матерью. – Его рука переместилась на руль и вцепилась в него с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Я не хотел будить Стар стуком, поэтому решил залезть через окно. Я стоял на улице, прижав руки к стеклу, когда заметил в комнате какое-то движение. – Смит громко дышал, и мне стало больно за него. – В тот момент я и не осознавал, что он с ней делал. Видел только Стар. Ее глаза, глядящие на меня сквозь стекло.

– О боже!

Я зажала рот рукой, чтобы не произнести больше ни слова, хотя молчать было очень трудно. Хотелось обнять Смита, попытаться унять его боль. Я всегда была целительницей, с самого с детства. Но ничто из того, что я могла бы сказать или сделать, ему нисколько бы не помогло.

– Я не стал пытаться открыть окно. Сжал кулак и ударил прямо в стекло. – Присмотревшись к костяшкам его пальцев, я увидела небольшие шрамы на коже. – Я едва не прикончил его, Аликс. – Смит посмотрел на меня, и я чуть не задохнулась от плещущегося в его глазах бескрайнего моря боли. – Я схватил этого ублюдка за горло и сжал изо всех сил.

– Он это заслужил.

– Он не умер. – Смит повернулся, чтобы оглядеть дом. – Увидев, что я весь в крови, сестра закричала и разбудила парней, которые валялись в отключке в гостиной. Один из них оторвал меня от того подонка. Тогда я был не настолько силен, чтобы драться с тремя одновременно, но сделал все, что мог, чтобы выгнать их из моего дома. – Он перевернул мою руку ладонью вверх и положил ее мне на ногу. Его пальцы медленно накрыли мои. – Если бы те парни не вмешались, я бы убил мерзавца. – Наши взгляды встретились. – Все бы отдал, но не позволил бы ему надругаться над моей сестрой.

– Его посадили в тюрьму?

Смит покачал головой:

– Они ушли, и больше я никого из них не видел.

В машине не было слышно ни звука. Даже нашего дыхания. Мы оба смотрели на разбитое окно. Ощущение было такое, будто кто-то вскрыл мою грудную клетку и сжал руками сердце. Чувства Смита мне и представить страшно.

– Я думаю об этом каждый день, – признался он. – Что бы я мог сделать по-другому, что было бы, если бы я не работал в две смены. Если бы купил более дорогой замок, который нельзя взломать так легко.

Боже, какое знакомое чувство! Вопросы, которые я задавала себе, были иными и в то же время столь похожими.

– Такие переживания подобны ветру, дождю, черным тучам, – сказала я. – Они предвещают бурю.

– Которая никогда не прекратится.

– Нет.

– И легче не станет.

Я кивнула:

– Верно, не станет.

– Всю оставшуюся жизнь мне придется терпеть гром в ушах.

По крайней мере, Смит смотрит проблеме в лицо, а я нет.