Когда разливается Акселян

Он схватил оглоблю и побежал к реке. Тем временем на берег прибежали и другие. Гариф ругался:

— Эх вы, непутевые! Да кто же доверяет весеннему льду, пусть он хоть и с метр толщиной? Нельзя было поосторожнее?

— Ладно уж, чего после драки кулаками махать, — сказал Тимер хладнокровно, хотя в душе у него кипело. — Ребята еще молодые, неопытные. Это послужит им хорошим уроком. Да, но как же нам вытащить машину, товарищ Мустафин?

— Сначала, я думаю, надо расчистить путь, убрать лед, потом привязать трос, взять на буксир. Вытащим.

Тут же сбегали за ломами, лопатами и быстро расчистили лед. Оставалось самое трудное — привязать трос к затонувшему трактору и тащить. Мустафин стал раздеваться, чтобы нырнуть в воду и зацепить трос, но Тимер Янсаров резко возразил:

— Так не пойдет. Перед горячей порой я не хочу оставлять МТС без механика. Вода ледяная, недолго и простудиться. Сам полезу.

— Хорошо будет, если председатель заболеет? — сказал Фахри. Он разделся и пошел в воду. У самого трактора было ему по грудь, Фахри нырнул с тросом, но с первого захода не получилось. Он набрал в легкие побольше воздуха и снова нырнул. На этот раз Фахри не показывался долго. Стали уже беспокоиться, не утонул ли человек, но Фахри вынырнул.

— Все в порядке. — На него кто-то накинул шубу, он улыбнулся — Ничего, сейчас в баню. И он гордо зашагал в сторону деревни, как будто только что положил на обе лопатки сильного противника.

Трактор удалось вытащить, хотя и провозились долго. Люди разошлись.

Поступок Фахри восхитил Тимера, и он все вел разговор об этом:

— Вот ведь смелый человек! На такого можно положиться.

Но Якуб Мурзабаев был не совсем с ним согласен.

— Можно толковать его поступок и по-другому. Фахри борец, привык к славе победителя. Привык кичиться перед людьми.

— А что, разве такая кичливость плоха? — возразил Тимер. — Если бы все так делали, как показал себя сегодня Фахри!

В деревне поступок Фахри восхитил многих, не только Тимера. Даже старик Гариф, обычно скупой на похвалу, не удержался:

— Настоящий мужчина Фахри. Только как бы не сглазить. И отец его покойный такой же был отчаянный.

Булат поддержал Гарифа:

— И у хорошего коня бывают изъяны. Фахри человек своенравный, капризный, если погладишь его против шерсти. Да ведь и каждый, наверно, так.

— Ты сказал про коня, и я вспомнил вот что, — сказал Тимер, внимательно прислушивающийся к разговору. — Говорят, лучше Фахри никто не понимает лошадей.

— Водится за ним такое, — сказал старик Гариф. — До смерти любит лошадей.

— А что, если мы вместо Хариса в бригаду Фатимы конюхом Фахри поставим?

На этот вопрос трудно было ответить. Гариф в задумчивости почесал подбородок:

— Конечно, лошадей он любит. Но с Фатимой не всегда он ладил. Будет ли он ей подчиняться? Но Фахри можно поставить конюхом у меня, на худой конец, а Талху перевести в ее бригаду.

— Так мы и сделаем, — сказал Гамир решительно. Только осторожный Якуб возразил:

— Не ошибемся ли мы? Один раз ведь уже обожглись, когда поставили его заведовать фермой. Или уже забыли, что из этого получилось?

Но к словам осторожного бригадира не прислушались, и на другой день на заседании правления Фахри был назначен конюхом в бригаду Иртюбякова.

Когда тот узнал об этом, радости его не было предела. Когда к старательному Гамиру присоединился человек, безумно любящий лошадей, дела в бригаде заметно улучшились. Нового они, конечно, ничего не придумали в уходе за лошадьми, но просто бережно стали относиться к животным. Вовремя кормили и поили, сено давали измельченное. Правда, было и одно новшество. Прежде чем отвести коней на водопой, они гнали их вскачь вокруг горы Баим, а потом уж медленно сводили к реке.

Все это подметил Тимер и, чтобы понять смысл этого, пришел однажды в конюшню, где застал лишь одного Гамира. Он поздоровался с ним за руку и сказал:

— Как дела, агай? Хорошо нагуляли своих коней?

— Нельзя сказать, чтобы плохо.

— То-то я и смотрю, каждый день устраиваете вокруг горы скачки, — завел Тимер окольный разговор, не решившись спросить прямо.

— Какие скачки?

— А вокруг горы Баим.

— А, вон ты про что, оказывается. — Гамир хитро улыбнулся. — Так ведь и ты тоже. Уж и женщины над тобой стали смеяться, мол, что это такое с Тимером: каждое утро бегает по двору.

— Это же зарядка. Что тут смешного?

— Какая же польза от твоей зарядки?

— Пользы в ней много, агай. Настроение поднимается, аппетит. Хорошо работается после зарядки.

— Если так, то выходит, что и мы делаем лошадям зарядку. Лошадь животное, но, как и человек, любит уход. Нельзя же ее держать взаперти, как гуся, которого откармливают. Пропотеет лошадь от скачек, и настроение у нее другое, и поест с аппетитом, и поработает лучше. Понял теперь?

Хоть и не совсем поверил Тимер словам Гамира, но ничего возразить не смог.

— Понял. Только вы уж их сильно не заряжайте.

— Да нет, мы в меру. Настоящая зарядка начнется во время сева…