Когда разливается Акселян

А посевная приближалась. У Фатимы дел было много. Прежде всего еще раз надо было проверить семена на всхожесть. Некоторые посмеивались, чего, мол, их проверять, но Якуб Мурзабаев схватился за это дело обеими руками. Правда, осенью семена были проверены в лаборатории районного земельного отдела, но за зиму мало ли что могло случиться. Проверка показала, что всхожесть у пшеницы низковата. В это же время женщины в ее бригаде начали собирать золу и птичий помет. Тимер велел поддерживать каждое мероприятие Фатимы и скорее распространять его по колхозу. В короткое время Фатима добилась многого, колхозники стали уважать ее и прислушиваться к каждому слову. Популярность Фатимы между тем очень огорчала старика Гарифа. «Вот ведь лохматая голова, — думал он. — Знает больше любого мужчины. Я всю жизнь хлеб выращивал и, оказывается, ничему не научился». И ему хотелось самому что-нибудь придумать толковое, чтобы и о нем заговорили люди.

По ночам теперь он не мог спокойно спать. Магфия сначала не обращала на это внимания, решила, что старик думает о работе, пора горячая, хлопот много.

Как-то вернулся из правления, будто в воду опущенный. Оказывается, пришла районная газета, и там был напечатан очерк Хашимова о Фатиме. Ее называли новым человеком, зачинателем добрых дел. «А разве я старый? — терзался Гариф. — Дело не в возрасте, а в молодом сердце.»

Магфия сразу почувствовала, что старик вернулся сам не свой, но она не понимала причины его расстройства. Быстро накрыла на стол, но Гариф почти не притронулся к еде. После обеда прилег отдохнуть.

— Уж не заболел ли ты, старый? — сказала Магфия, подсев к нему поближе.

— На это грех жаловаться. Только вот почему-то гнетет тоска.

— Может, от сына нашего какие-нибудь невеселые вести?

— Да нет.

— Почему же тебе тоскливо? Ты уж не скрывай от меня.

— Начнешь допытываться, все жилы вытянешь.

— Да разве я допытываюсь? Коли уж прожили вместе всю жизнь, как мне за тебя не беспокоиться? О чем думаешь-то, скажи?

— О своих делах я думаю, как вот сев проведем…

— Разве сев мужское дело? Вон русские женщины на овощном огороде всю работу сами делают, без мужиков справляются.

Старик Гариф чуть не вскочил, будто нашел вдруг то, что давно искал. Вот чем ему надо заняться — овощные огороды!

— Правильно, старуха. Русские женщины справляются, а наши смогут ли?

— Да ведь если взяться как следует. Вон посмотри, что Фатима делает.

Напоминание о Фатиме немного расстроило Гарифа, но он тут же забыл о ней. Мысль об овощеводстве разгоралась в нем. Овощеводство должно принести большую пользу колхозу. И место есть для огородов. Река Муйыллы прямо за деревней вливается в Акселян. Там в этой пойме посади овощи, уродятся на славу. До революции еще в деревне жил старик Зариф, так он жил с одного только овощеводства и с рыбы. Запрудил Муйыллы, разводил в пруду щук, линей, карасей, а на огороде выращивал огурцы, ягоды, капусту. Жили они вдвоем со старухой да с дочерью. Выращивал он и землянику, и смородину, и вишню, и даже крыжовник. А какие были арбузы, дыни, тыквы!

Крепкий был старик Зариф. С раннего утра, бывало, уже на огороде трудится. Мечтал заложить яблоневый сад, но голодный год крепко ударил по его хозяйству. Речка почти пересохла, едва журчала. Старик распродал имущество и уехал в Ташкент.

Почему и ему, Гарифу, не продолжать дело Зарифа? Тогда тот один мучился, а сейчас колхоз — сила, которая быстро превратит долину Муйыллы в цветущий сад!

— Ну-ка, старуха, подай мне сапоги, — сказал Гариф, когда обдумал свои мысли.

— Что же ты не полежал нисколько? — удивилась Магфия.

— Сейчас не до лежанья мне, надо за дела приниматься. Хороший ты мне совет дала, Магфия. Спасибо тебе.

Он быстро оделся и ушел, оставив жену в недоумении. В правлении он застал одного Тимера, чему очень обрадовался. Не торопясь, обстоятельно он рассказал о своих мыслях, о старике Зарифе, как тот выращивал овощи.

— Знаю Зарифа, — сказал Тимер. — Помню, мы еще мальчишками полезли в огород за огурцами. Залегли у плетня и ждем, когда старик уйдет. Вдруг видим, идет к нам, мы готовы были сквозь землю провалиться. А он собрал огурцов полный подол и говорит: «Мальчики, вставайте, вот вам гостинец от меня. Когда надо будет еще, приходите ко мне». И каждому вручил по два огурца. Славный был старик. Больше в огород мы к нему не лазили.

— Огород старика Зарифа был, конечно, величиной с ладонь, — сказал Гариф. — А мы, колхоз, можем превратить долину Муйыллы в сплошной сад. Там самое малое пять десятин земли.

— Земля есть, и воды сколько хочешь, только нет у нас человека, который бы понимал в овощеводстве, — задумчиво сказал Тимер.

— А вообще-то ты одобряешь мою мысль?

— Больше чем одобряю. Прекрасная мысль!

— Если одобряешь, то человека я тебе найду. Помнишь моего знакомого Михайлу, который валяет валенки в артели? Сейчас работы у него нет до зимы. Возьмем да и пригласим его, вместе с женой Александрой Дмитриевной. Она женщина работящая, понимающая в этом деле. Михайлу поставим бригадиром, приставим к делу человек десять или пятнадцать женщин, и хорошая будет бригада.