Когда развеются миражи

Над озером рождался жемчужный рассвет. Те первые минуты тишины, в которой чудились мелодичные традиционные индийские напевы и легкий, чуть слышный перезвон маленьких колокольчиков на ногах танцующей красавицы — шелест серебристых волн озера Дал. Еще немного, и тишина будет нарушена шумом и говором торговцев, спешащих на овощной рынок, и над озером поплывут мелодичные напевы азана.

Юля сидела на террасе среди подушек и валиков, прижавшись щекой к резному ограждению, и смотрела на озеро. После всего случившегося Матвей сразу уснул, а она, схватив шаль, ушла на веранду. Не могла девушка находиться с мужем в одной спальне. Ее трясло, в горле стоял ком. Хотелось плакать и кричать, но вместо этого спустилась по лесенке к воде, холодной и прозрачной, и плеснула себе в лицо, умывшись, а потом погрузила в нее босые ноги и руки и держала, пока мурашки не побежали по коже и не онемели конечности. Ей хотелось сбросить шаль и, погрузившись в воду, поплыть навстречу рассвету, где сквозь дымку проглядывали кряжи гор, но Шарапова понимала, от себя все равно не убежишь, как и от того, что произошло. И бессмысленно сейчас обманывать себя, отворачиваясь от правды. И искать себе оправдания. Ведь никто, кроме нее, не виноват в том, что произошло этой ночью. Она не могла даже злиться на Гончарова, ведь все его обвинения и оскорбления не были беспочвенными, она злилась только на себя. Как она могла подумать, что действительно сможет прожить без любви? Зачем вообще нужна такая жизнь? И почему много лет назад оттолкнула человека, которого так любила? Да, она была глупой и юной, испуганной и растерянной, и тогда еще не представляла, как страшно одиночество последующих лет, какой беспросветной будет тоска, сожаления, заблуждения и миражи. И жизнь с нелюбимым человеком… Она боялась возненавидеть Матвея. И понимала, он близок к тому, чтобы возненавидеть ее. Сегодняшняя сцена — ответный удар за уязвленное самолюбие, но притворяться больше нет сил. Она вернется в Москву, подаст на развод и навсегда уедет в Сиреневую Слободу. Юлька зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Куда бы она ни уехала, везде и всегда будет одинока. Потому что рядом не будет Ариана. Ведь только с ним она могла бы стать счастливой.

Услышав шорох за спиной, Шарапова вздрогнула и обернулась. Позади стоял Старовойтов. Девушка отбросила шаль и, вскочив на ноги, бросилась к нему. Почти на лету он подхватил ее и прижал к себе. Юля обвила руками его шею и прижалась щекой к груди, чувствуя, как едва сдерживаемые рыдания сводят судорогой горло.

Ариан прижался щекой к ее волосам и нежно погладил обнаженные плечи.

— Тише-тише, не плачь, моя хорошая, моя маленькая, любимая подружка, — прошептал он, легко касаясь губами ее виска. — Все образумится и будет хорошо!

Юля в ответ лишь слабо покачала головой.

— Нет, не будет! И, наверное, я заслужила это! Ты можешь радоваться, Ариан, после нашего расставания я ни минуты не знала счастья, не единожды пожалев о том, что прогнала тебя тогда. И все эти годы, прежде всего, — мне наказание.

— Я виноват не меньше! И все восемь лет жил с пониманием собственного малодушия. Ты ушла, а я испытал облегчение. Думал, ты права. И наваждение, конечно же, пройдет. А оно не проходило. Я не любил Аделину и вспоминал о тебе. Не должен был тебя тогда отпускать! Я не хочу и дальше так жить, Юля! — решительно заявил Ариан.

Шарапова подняла голову и встретила взгляд зеленых глаз с золотым вкраплением. Он смотрел на нее прямо и решительно. У девушки мурашки побежали по спине. «Господи, неужели счастье с ним возможно? Но как же Матвей и Аделина?»

Юля не представляла, как сможет уснуть, расставшись с Арианом на террасе, когда дымка над озером рассеялась, и показались первые шикары, торопящиеся на овощной рынок. Как много произошло за эту ночь. Столько всего перевернулось в душе девушки. Она сбежала из этой спальни глубоко несчастной и униженной, а вернулась полной счастливых надежд. Шарапова прилегла на край кровати, отвернувшись от Матвея и, подложив ладошку под щеку, закрыла глаза. Кожа на ладони едва уловимо источала изысканный аромат мужского парфюма, а на губах рождалась мечтательная улыбка. Все, что произошло в этой комнате несколько часов назад, все, что происходило в ее жизни последние несколько лет, — для нее больше не существовало, как и не существовал человек, бывший ее мужем.