Когда развеются миражи

— Она права, между прочим, — заметил он после некоторого молчания. — Вот только от этого мне не легче. Ты не перестаешь удивлять, дорогая! И я по-прежнему считаю посещение традиционных празднеств не самой хорошей идеей.

— Я, наверное, должна этому радоваться? Тебя не так просто удивить! Но, если честно, не очень хорошо понимаю, о чем ты говоришь! Как не понимаю и того, почему ты так категорично настроен против праздника у храма! Я тоже не была в восторге от вашей с Арианом поездки на лыжный курорт, но тебе на это было плевать, а теперь ты запрещаешь мне? — Юля обернулась и вопросительно вскинула брови.

— Разве я когда-нибудь тебе что-то запрещал? — прежде чем ответить, Матвей несколько секунд разглядывал сигарету, зажатую меж пальцев. — Хотя следовало бы! Ты ведь без инструктора летала на параплане в горах.

— Да. И это было здорово! Более того, невероятно! К тому же освоить параплан не составило труда. Вначале было страшно, но потом… Я пять раз летала, произведя фурор среди инструкторов и жителей поселка! Мне кажется, за эти несколько дней я успела со всеми перезнакомиться. Меня поили чаем с молоком и угощали сладостями. И каждый по отдельности, и все вместе приглашали на праздник. И всем я обещала прийти! Мне это интересно, Матвей, и я не виновата, что вы с Аделиной считаете по-другому.

— Аделина говорит, эти краски какие-то люминесцентные, химия чистой воды, опасная для здоровья.

Юлька рассмеялась.

— Аделине следовало бы лучше знать Индию. Химия? О, нет! Это пищевая пудра с добавлением натуральных красителей! Я согласна, может, в Европе или Америке, где сейчас тоже модно отмечать праздник Холи, краски и имеют химический состав, но в Кашмире все исключительно безопасно!

— А руки ты зачем себе изрисовала? Через два дня мы возвращаемся в Москву.

Руки у Юли действительно были разрисованы хной. Местные девушки, с которыми она успела свести знакомство, постарались. Шараповой очень нравилась загадочная символика орнамента мехенди, а Гончаров, когда впервые увидел, спросил, не собирается ли она помыть руки, они как раз усаживались ужинать.

— Вообще-то, это хна! И это очень красиво! Мне нравится. Матвей, потерпи еще несколько дней. Скоро мы улетим в Москву, и твой кошмарный отпуск в Индии закончится. Я знаю, все это не для тебя, но давай не будем опускаться до снобизма, выставляя напоказ свой статус, положение и благосостояние. Я понимаю, они все время хотели вытащить из тебя побольше денег, предлагая плохой товар, некачественную выпивку, дешевые побрякушки, отвратительный сервис и места, не соответствующие твоему эстетическому вкусу. Кашмирцы шумные и назойливые, смешные и наивные, хитрые и беспардонные. Да, я слышала от тебя это много раз и не стану разубеждать в обратном, но духовно эти люди богаче нас с тобой! И я преклоняюсь перед ними! Я не буду сейчас перечислять все, что меня с детства притягивало и восхищало в этой стране и сейчас не разочаровало. Но это сугубо мое мнение. И сюда, я думаю, мне следовало бы поехать одной.

«Или с Арианом потом…» — мысленно добавила она и сжала губы.

— Вот интересно, а что бы ты делала здесь одна? — закуривая, уточнил Матвей.

— Честно? Переоделась бы в самый обычный шальвар камиз, повседневную одежду любой индийской женщины, повесила через плечо холщевую сумку и отправилась путешествовать по стране, слившись с толпой. Велорикши, моторикши, повозки, запряженные волами, те самые ужасные автобусы и поезда… Я хотела бы на время забыть о другой жизни, став частью этой, растворившись в ней, — просто и искренне ответила она.

— Что между нами не так, Юля? — немного помолчав, спросил вдруг негромко Гончаров, встречаясь с ней взглядом.

— Мне уже пора, — как будто не услышав его, Юля прихватила кофту и вышла из комнаты, оставляя мужа в компании очередной сигареты.

А на лестничной площадке уловила голоса. Разговаривали Старовойтовы. Вернее, Аделина, и, кажется, впервые за все дни путешествия спокойствие, граничащее с безразличием и отстраненностью, изменило ей.

— Ариан, я не считаю твой поход с Юлей в поселок на ночь глядя хорошей идеей! Это просто неприлично, — услышала Шарапова и замедлила шаг.

— Правда? А что неприличного в том, что я и Юля хотим пойти на праздник Холи, а вы с Матвеем упорно отказываетесь, проявляя болезненное упрямство и приводя смешные доводы? Почему мы должны в угоду вам остаться на вилле, а вы, вместо того чтобы усматривать в этом неприличие, не можете пойти с нами к храму? — спросил Ариан.