Когда Сарасвати была глубока (СИ)

   - Я пришёл поприветствовать своего повелителя, - с таким же снисхождением улыбнулся министр, с каким прежде обращался к Малику. - Прошу простить меня, что не предупредил, но предыдущие семь наместников никогда не запирали предо мной ворот.

   - Привычка - великое дело, - согласно качнул головой Ранвир. - Только я не наместник, и поступлю по собственному разумению.

   - Но что дурного в том, чтобы поздравить с новосельем? - Салим воздел руки к витиеватым лилиям. - Ведь вы здесь недавно и наверняка нуждаетесь в поддержке, чтобы скорее привыкнуть к местным порядкам. Но обычай гостеприимства у наших народов общий, так что нам будет чуть легче друг друга понять, если мы оба будем о нём помнить.

   Ранвир понял намёк и пригласил министра сесть.

   - Благодарю, мои подданные всегда готовы поддержать меня.

   - Те, что прибыли с вами? - уточнил Салим. - Но к их числу вам следует отнести и всех нас, жителей Инда, - он вновь склонил голову, точно хвастаясь нарядным убором. - Поверьте, я очень рад увидеть наконец на троне законного царя, а не наместника. А ведь я пережил пятерых и ещё двоих выжил, так что знаю, о чём говорю... Значит, вы всю жизнь провели в Ганге?

   Глупо было молчать, если министру столько известно о нём, но и сказать было нечего.

   - Передайте моё почтение государю и государыне.

   - При первой же возможности, - Ранвир взялся наконец за еду. С какой это стати он должен стесняться перед тем, кто его ниже? Хотя Салим явно так не считал.

   - И если возможно, не будете ли вы так добры походатайствовать за нас? Государство на грани разорения, и налог, что ежегодно направляется в столицу Ганга, для нас более непосилен...

   По тебе видно, подумал Ранвир, скользнув глазами по его мощным рукам, унизанным браслетами и кольцами.

   - ...Ведь вы не позволите своему народу окончить дни в нищете?

   - Ни в коей мере, - не удержался от язвительности царь.

   - Мы готовы платить весь налог, - приблизился к нему через стол Салим, - но пусть в Ганг отправляется лишь половина, а другая - пополнит вашу казну.

   - Тогда какая вам выгода, ведь налог не уменьшится?

   - Наша выгода, о повелитель, - Салим направил на него отеческий взгляд золотых своих глаз, - в вашем благополучии. Народу нужен сильный царь, а царю нужен покорный народ. Ведь вы не оставите свой народ, от имени которого я умоляю вас о милости? От вашей милости воздастся вам сторицей.

   - Это вы предлагаете мне взятку?

   - Я предлагаю вам всю свою преданность, - мягко возразил Салим. - И смею надеяться, вы найдёте ей должное применение. Но подарок для вас у меня есть. Для вас он должен быть дорог, - он вспомнил наконец о странном свёртке, что всё это время лежал у него на свёрнутом в два кольца хвосте.

   Ранвир принял подарок.

   - Не бойтесь, разверните.

   Под тканью скрывалась резная доска с двумя портретами: заключённые каждый в свой медальон, наг и нагиня в праздничных нарядах и с цветами в руках нежно смотрели друг на друга.

   - Джамиль и Зухра, - Салим провёл пальцем по завиткам резьбы, которые оказались надписями. - Это изголовье свадебного ложа ваших родителей. Родители Зухры придумали такое украшение в подарок дочери и её жениху. Портреты сделаны очень точно. Вам ведь наверняка хотелось знать, как выглядели ваша мать и ваш отец. Завоеватели разграбили дворец, но это изголовье мы сохранили для вас - зная, что вы однажды вернётесь.

   Министр коснулся руки Ранвира и поднялся с подушек.

   - Обдумайте всё то, что я сказал. Не лишайте ваших подданных надежды, - пальцы с алыми от шафрана ногтями - на лоб, на губы и на грудь.

   Ранвир остался стоять посреди комнаты, прижимая к груди сандаловую доску.

   За дверью послышалось яростное шуршание, и скоро его окружили Саиф и Викрам.

   - Кто это был, что вся дворцовая стража перед ним расступается?

   - Первый министр.

   - И если перевести все его слова на человеческий язык, - подошёл к ним Малик, - он только что угрожал бунтом, если наш господин не будет плясать под его дудку.

   - Насчёт языка и дудки - выбирай выражения, - огрызнулся Викрам.

   - Простите. Я не подумал.

   - Но суть верна, - сказал Ранвир.

   - А что это у тебя в руках?

   - Изголовье. Неважно.

   - Что значит "неважно"?

   - Да, выражаетесь вы иначе, чем люди, - снова скромно вставил слово Малик. - Но творится-то у вас всё то же самое.

VI

   Остаток дня Ранвир провёл в раздумьях. Удружил ему отец - в смысле, приёмный - с царством, нечего сказать. Не хотелось бы повторить судьбу предыдущих семи правителей. Да что там семи - семь было только при Салиме. А до него? За те двадцать лет, что Ранвир беззаботно провёл под опекой Сурьявармана и Лиласвати, искренне веря, что они - его родители, в Инде сменилось двенадцать наместников. Семеро были убиты, пятеро не дождались, пока чужие руки решат их судьбу, и покинули страну, спасая жизнь и имущество. Впрочем, один из них, рассказывают, даже бросил свой гарем, так что его жён и наложниц пришлось разбирать полководцам, визирям и даже кшатриям средней руки.

   На ночь Ранвир положил под подушку кинжал - и всё равно проворочался до рассвета.