Когда шагалось нам легко

Император с императрицей должны были выйти из собора в семь утра. Нам надлежало собраться в шатре заблаговременно, примерно на час раньше. Поэтому мы с Айрин, одевшись при свечах, явились туда около шести. Улицы, ведущие к центру города, были задолго до рассвета запружены представителями местных племен. Мы видели (улицы в ту ночь были, вопреки обыкновению, освещены), как мимо отеля плотными толпами движутся люди в белых одеждах: кто на муле трусцой, кто – приближенный вождя – пешком. Как и следовало ожидать, все поголовно были вооружены. Наш автомобиль, беспрерывно сигналя, медленно продвигался в сторону «Горгиса». Автомобилей было множество: как с европейцами, так и с местными чиновниками. В конце концов мы добрались до собора, где после тщательной проверки наших документов и сличения их с владельцами нас пропустили в ворота. На Соборной площади было относительно пусто; с церковных ступеней, по-епископски безразличные и неподвижные, нас встречали дула пулеметов. Из храма доносились голоса священнослужителей: всенощная близилась к концу. Сбежав от многочисленных солдат, полицейских и чиновников, которые пытались загнать нас в шатер, мы проскользнули во внешнюю галерею храма, где целый хор бородатых священников в полном церковном облачении танцевал под тамтамы и маленькие серебряные погремушки. Барабанщики сидели на корточках вокруг танцующих, а с погремушкой каждый священник управлялся сам, одновременно размахивая зажатым в другой руке молитвенным посохом. Некоторые танцевали с пустыми руками – эти отбивали ритм ладонями. Артисты сближались и расходились, пели и раскачивались на ходу; основная нагрузка приходилась не на ноги, а на руки и верхнюю часть туловища. Танцем они наслаждались от всей души, а кое-кто – буквально до экстаза. Яркий свет восходящего солнца лился сквозь окна на них самих, на их серебряные кресты, на серебряные навершия посохов и на большую, роскошно изукрашенную рукописную книгу, по которой один из них, не обращая никакого внимания на музыку, читал из Евангелия; в косых столбах света поднимались и набухали клубы ароматного дыма.

Потом мы перешли в шатер. Он уже почти заполнился. Публика была одета пестро, если не сказать больше. Мужчины явились преимущественно в сюртуках, но отдельные личности были во фраках, а двое или трое – в смокингах. Одна из дам щеголяла в тропическом шлеме с американским флажком на темени. Младший персонал миссий в полном составе и при полном параде суетился среди кресел, проверяя, нет ли там чего подозрительного. К семи часам прибыли официальные делегации.

При этом императорская чета появилась из собора лишь через длительное время после того, как последний приглашенный занял отведенное ему место. Из-за шелкового занавеса все так же доносилось пение. Фотографы – любители и профессионалы – не терялись и тайком снимали все, что попадалось на глаза. Репортеры отрядили рассыльных на телеграф – отправить дополнения к переданным ранее шедеврам. Однако из-за неверно истолкованных указаний ответственного лица телеграф был закрыт и открываться, судя по всему, не собирался. Не потрудившись известить об этом хозяев, бои-рассыльные, как повелось у туземной прислуги, обрадовались возможности передохнуть и расселись на ступеньках телеграфной конторы, чтобы посплетничать и подождать: а вдруг откроется? Правда всплыла ближе к вечеру и прибавила хлопот все тому же господину Халлю.