Когда сорваны маски

– Вы имеете в виду его школьные проделки?

Он пожал плечами и сделал хороший глоток грога:

– Вы и об этом знаете?

– Читал, – кивнул я.

– О чем именно?

– О морковках, которые он засовывал в задницы, и о многом другом.

– Да, он был хитер на выдумки. Морковки, вешалки, утюги… Один целый час простоял с куском мыла во рту и прищепками на мошонке. Мы молчали, боялись. Якоб ведь мог и головой в писсуар окунуть. Или заставлял дрочить на фотографию родной матери…

– Боже!

– Все замалчивалось.

– Но как такое возможно?

– Папаша, Эдвард, был главный наш меценат. Состоял в совете попечителей школы.

– И вы что, тоже в этом участвовали?

Грип пожал плечами и поморщился:

– Я никогда этим не гордился, но Якоб умел увлечь за собой. Иногда он бывал чертовски харизматичен, и в такие минуты мало кто мог перед ним устоять. За такими, как он, люди идут на смерть.

Я покачал головой:

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Здесь нечем хвастаться, поймите. Да, и я был такой же свиньей, как и он. Мы вели себя просто отвратительно. Я мог бы раскаяться, и я раскаиваюсь, но что толку? Что сделано, то сделано. Но ведь я молчал все эти годы. Получается, что я рассказываю вам это, чтобы хоть как-то успокоить совесть… Удивительно, повторюсь, просто удивительно, что до вас никто не обратился ко мне с этим вопросом… У меня бизнес, и я богат, – продолжал он, – но я человек честный. Упрямый, да, даже безжалостный, может быть, но честный. У меня недвижимость в Лондоне, и я мог бы до конца своих дней ни о чем не беспокоиться. Я был женат три раза, у меня три дочери и двое сыновей. И я не сплю ночами при мысли о том, что кто-то может сотворить с ними нечто подобное… «Товарищеское воспитание» – так говорил тогда директор школы журналистам. И я был до того глуп или труслив, что не понимал, что это значит на самом деле. – Георг Грип показал на галопирующую лошадь. Жокей в седле был похож на вцепившуюся в ее спину блоху. – Это всего лишь хобби. И я могу позволить себе это, потому что богат. Я выбрал галоп. Понимаю, что в Швеции перспективнее рысь, но галоп мне ближе. Галоп – это риск, это азарт, вокруг него накручено столько романтики…

– Вы с Якобом, я слышал, играли в теннис?

– Да, и, помнится, даже что-то выигрывали. Якоб был не без способностей, но Карл, его сын, – это надежда страны. Я читал в газете или каком-то теннисном блоге, что он вошел в национальную команду Кубка Дэвиса. Ему только семнадцать, но мы с детьми готовы поставить на него и на Кубке Дэвиса. Были ведь у нас и Борг, и Виландер, и Эдберг… Those were the days[21], а?

– Вы до сих пор играете?

Он покачал головой:

– Даже гольф бросил. Я – белая ворона среди своих сверстников.

– И где этот Карл сейчас?

– Во Флориде. Якоб и Агнета одно время, кажется, даже жили там, чтобы он мог учиться в теннисной школе.

– Я видел старую фотографию Якоба Бьёркенстама в боксерских перчатках. Он занимался боксом?

– Да, но оказался слишком труслив для этого вида спорта. Ему бы только с сосунками драться.

– Или пинать лежачих, – подхватил я.

– Или пинать, – кивнул он. – Парень наверняка был без сознания, когда Якоб ударил его. – Грип поставил бокал на стол. – Если, конечно, это был Якоб.

– Сможете выступить со всем этим публично?

– А кому это нужно? Этой истории лет двадцать пять – двадцать шесть. Кого это все сейчас волнует?

– Родителей.

– Эдварда и Вивеку?

– Нет, убитого парня.

– А-а, ну тогда понятно. Только ведь сейчас, как и тогда, никто ничего не сможет доказать. Это была драка, стенка на стенку… Ну, какие сейчас устраивают «Ангелы ада» и тому подобный сброд… Или болельщики на стадионе, когда проигрывает их команда. Нет никаких свидетелей. Никто ничего не видел, не знал, не говорил. И я совсем не уверен, что это был Якоб, а не кто-то другой.

– Но Оскар Хеландер утверждал, что знает это наверняка.

Георг Грип недоверчиво поморщился:

– Как будто он видел…

– И Оскар Хеландер убит, застрелен, – закончил я.

– Ничего определенного сказать не могу, – пожал плечами Грип. – Я даже не помню, в каком состоянии мы были в тот вечер.

– Наркотики?

– Что? – не понял Грип.

– Вы слышали, что Бьёркенстам занимается наркотиками? Или Бьёркенстамы?

– С чего вдруг такие вопросы?

– В лесу обнаружена большая плантация марихуаны, не так далеко от моего дома. В утренней газете была об этом статья. Один мой информатор утверждает, что этим заправляют Бьёркенстамы. Точнее, моего информатора не удивило бы, если бы он узнал, что за этим стоит это семейство, так он выразился. Полиция оценивает стоимость урожая в миллионы крон.