Когда тают миражи (СИ)

– Слова. Одни слова, слова, слова… – в расстройстве отвела взгляд девушка. – Я не вижу того, что ты говоришь. Я беременна, жду нашего ребенка, я трачу столько сил на учебе, мне бывает так трудно, Лукас. Если бы ты знал, сколько раз я боролась с плохим самочувствием, как много мне нужно терпения! Я свернула бы все горы в мире, если бы сердцем чувствовала тебя рядом с собой постоянно. Но ты где-то далеко, даже когда находишься близко. Тебя словно подменили. Думаю, это постепенно убивает мою любовь, я чувствую себя одинокой.

– Жади… – слезы градом покатились у Лукаса по щекам. – Но это по-прежнему я.

– Ты ли? – Жади дотронулась до его лица. – Возможно, я просто никогда не знала тебя настоящего?

– Я и сам не знаю, что со мной, – Лукас едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. – Наверное, я просто никчемный человек и не заслуживаю любви.

– И самое ужасное, – продолжала Жади, – что все это началось тогда, когда стало известно о ребенке. Тогда, когда мне больше всего нужна твоя поддержка, ее нет!

– Скажи, что мне сделать?

– Я не знаю, Лукас. Тебе должно быть виднее, что делать.

– Ничего мне не виднее, – свернулся он калачиком на кровати. – Если бы я знал, если бы знал…

Он затих, кажется, уснул. Жади подошла к большому зеркалу и встала перед ним в полный рост, внимательно вглядываясь в свое отражение. Еще около года назад в ее жизни все было совсем по-другому: она беззаботная выпускница школы, которая мечтала ходить с подругами на дискотеки и плохо себе представляла, как должна сложиться ее жизнь. Мама… Мама хотела, чтобы Жади вернулась на родину, вернулась к корням и жила так, как заведено у их народа. Жади грустно улыбнулась сама себе.

В голове созрела идея: что, если оставить Лукаса, уйти в студенческое общежитие, там же родить ребенка, жить самой и ни от кого не зависеть? Нет, это будет слишком трудно, да и сеньор Леонидас попытается отобрать внука. Лучше уж сразу сбежать в какой-нибудь провинциальный штат, но… как же учеба?

– Да как я могла о таком подумать! – вслух поразилась Жади и еще раз взглянула на Лукаса, который уже погрузился в сон.

Она ложилась спать и не знала, что готовит ей следующий день.

========== 38. Цветы жизни ==========

В окно палаты частного перинатального центра задувал легкий ветерок. Врачи из клиники Альбьери настояли на том, чтобы Жади легла сюда на сохранение беременности, и как ни протестовала марокканка, говоря о том, что прекрасно себя чувствует, что у нее полно дел в университете, Леонидаса было не переубедить. Он чуть ли не лично собирал невестке вещи и сам отвез ее в приемное отделение.

Жади достала из прикроватной тумбочки тайком привезенный учебник по биологии – врачи временно не рекомендовали ей не только физических, но и умственных нагрузок, однако настырная студентка вошла во вкус учебы и не собиралась расставаться с книгами даже на больничной койке. В дверь постучали.

– Можно? – бойкий голос Додо нарушил тишину палаты.

– Додо! – радостно воскликнула Жади и уселась повыше на подушках.

– Я принесла тебе кое-чего покушать, – девушка поставила на столик тяжелый пакет с фруктами и другими лакомствами.

– Спасибо! Ну, рассказывай, что там на учебе? Я много пропустила, да?..

– Вчера было два коллоквиума, – без удовольствия поведала Додо. – Один – по гистологии.

– Что там было? – взволновалась Жади.

– Да ты не переживай, тебе вредно. Пока у нас в группе есть Маркус, Мэри Поппинс не страшна, как бы только она не просекла наши потайные схемы.

– Все сдали?

– Почти. Завалили только самые глупые или бесхитростные.

– Еще один долг, – расстроено проговорила Жади.

– Да брось! До сессии еще есть время, подлечишься и все сдашь.

– Кажется, потом все-таки придется брать академический.

– Мне будет не хватать тебя, подруга, – взгрустнула Додо.

– Я же никуда не денусь! – улыбнулась Жади. – Будем собираться по выходным и есть мороженое в прибрежном кафе.

– Ну, а дома у тебя как?

– Как обычно, – пожала плечами марокканка. – Сеньор Леонидас поучает жизни, стремится контролировать каждый мой шаг. Далва таскает еду подносами прямо в комнату и ворчит, когда я что-то делаю не так. А Лукас, – она выдержала паузу, – все такой же замкнутый.

– Странно, Жади. Почему он так себя ведет?

– Я думаю, это потому, что у него не получилось поехать в Англию, – с обидой произнесла Жади. – Он был помешан на всем этом, а теперь даже слышать о музыке не желает.

– Ну и дела!

– Да, – огорчилась марокканка. – Музыка оказалась ему дороже меня и ребенка.

– Так! – возмутилась Додо. – Прекращаем эти разговоры, еще не хватало тебе сейчас расстроиться и пустить лечение насмарку!

– Ты права. Лучше расскажи мне, как дела у девочек.

Подруги по университету провели не меньше получаса, обсуждая новости в группе, на факультете, делясь переживаниями о предстоящей сессии и планами на карьеру. Додо ушла, а Жади принялась опустошать пакет с провизией. Время посещений еще не закончилось, и в палату вновь постучали.

– Заходите, – жуя сочное яблоко, пригласила посетителя Жади.

В дверях показался большой букет цветов.

– Не помешал? – с виноватой улыбкой спросил Лукас, заходя к жене.