Когда цветут эдельвейсы

Подавленное чувство одиночества непосильным грузом давило на девичью душу, которая, как никогда, в эти дни требовала встречи с родным человеком. Страх перед очередной ночью в пустой избушке пугал темными стенами, безмолвной дверью, черным окном и непредсказуемой тишиной. Она не могла спать, лишь на некоторое время погружалась в какое-то забытье, сваливающее после очередного трудового дня, проведенного на путике. Но проходило совсем немного времени, как ее снова и снова подталкивало присутствие «его»...

Открыв покрасневшие от бессонных ночей глаза, Оля в ужасе смотрела на плотно закрытую дверь, за которой никого не было, на ровный свет горевшей всю ночь керосиновой лампы, вслушивалась в размеренный ритм говорившего радиоприемника и лишь после этого ненадолго успокаивалась до очередного провала. С чувством радостного облегчения встречала подступающий рассвет, разгоняющий черный мрак и всяческие предрассудки о сверхъестественных силах, взвинтивших струну страха до предела.

Уже не надеясь ни на что, она вышла и встала в проеме тамбура. Слезы наполнили глаза, Оля готова была закричать от горя и предстоящего ночного одиночества. Дрожавшие ноги подкашивались, не хотели держать уставшее и измученное бессонницей тело. Не сдерживаясь, присела на порог открытой двери, прислонила заполненную тяжелыми мыслями голову к косяку и тут же забылась на неопределенное время.

Шумное пыхтение, донесшееся к глубине сознания, возвратило к действительности. Вывалив красный язык, буровя снег грудью, из темноты ночи на всех парах к избушке приближалась Волга. Не останавливаясь, собака т\т же бросилась в объятия своей хозяйки, радостно заскулила и, виляя хвостом, заюлила, целуя горячим языком мокрые от слез щеки девушки.

— Волга, милая, хорошая, верная, умница! — приветственным словам Ольги не было конца. — Наконец-то пришла, радость моя! Сейчас я тебя покормлю. А где же хозяин?

Как будто понимая, собака посмотрела в ту сторону, откуда пришла, и всем своим видом дала понять, что Васька идет где-то сзади. Через пять минут из темноты наплыла родная, любимая фигура!

От радости Ольга бросилась ему на шею, стала горячо целовать и едва не свалила Ваську на снег.

Несколько удивившись такому пламенному приветствию, он счастливо заулыбался:

— Соскучилась?

— А ты как думаешь? — прижимаясь к нему, но уводя глаза в сторону, спросила она и тут же заскочила в избушку, засуетилась, загремела посудой и, пока он неторопливо раздевался и развешивал на вешалках верхнюю одежду, накрыла на стол.

Забежавшая в избу Волга остановилась посередине, не добежав до положенного ей места, стала странно принюхиваться к полу, сантиметр за сантиметром «обрабатывать» дерево, напитанное кровью, в избытке набежавшей в узкие щели между досок. Васька заметил странное поведение собаки, но, стремясь побыстрее к столу, не придал этому особого значения, а лишь командно отрезал:

— Волга! На место!

Сука послушно заскочила под нары и угольками глаз смотрела на любимую хозяйку, ожидая свою порцию.

Лихо орудуя ложкой, Васька не переставал расспрашивать Ольгу обо всем, что происходило за время его отсутствия. Она как-то неестественно и неправдоподобно (чувствовала сама) отвечала, что все хорошо, что снег валит, а промысел идет по-старому. Говорила обо всем, но только не о главном!

Видимо, Васька почувствовал какую-то разницу между «той» и «этой» Ольгой, внимательно посмотрел ей в лицо и тут же удивился, что она как-то странно краснеет и, не выдерживая взгляда, уводит глаза в сторону.

— Случилось что-нибудь? — спросил он неожиданно, отчего Ольга дрогнула всем телом и поспешно заверила:

— Нет! С чего ты взял? Все нормально!

— А почему глаза прячешь?

— Не прячу, просто соринка попала!

После вкусного и сытного ужина, заставившего охотника снять пропахшую мужицким потом рубашку, — желанная сигарета. Васька с удовольствием затягивается и, подставляя бока жаркой печке, с кряхтеньем наслаждается благодатным теплом.

— Как вы тут без нас жили? — Васька нежно касается рукой живота Ольги. — Пинается или нет?

Ольга заметно вздрагивает лицом, но тут же уверенно овладевает собой и как можно спокойнее отвечает:

— Живем нормально! А пинаться нам еще рано! А кого ты хочешь? — неожиданно спрашивает она.

— Какая разница? Самое главное — будет настоящий охотник!

— А если будет девочка?

— Значит — охотница... Как ты! — улыбаясь из последних сил, как можно упорнее сопротивляясь сну, говорит он. Солидное расстояние и глубокий снег измотали Ваську настолько, что он тут же засыпает беспробудным сном праведника.

«Если бы ты знал, что мы пережили... — тяжело вздохнув, думает девушка, — каких сил нам это стоило!»

За последние дни она впервые почувствовала облегчение и свободе — рядом с ним она уже не боится никого и ничего!