Читаем Когда цветут реки полностью

Когда цветут реки

Пешеход низко поклонился, подгибая колени, и что-то проговорил. Начальник не обратил на него никакого внимания и продолжал медленно ехать. Пешеход заговорил более оживленно и указал рукой на запад. Начальник остановил коня и прислушался. Пешеход продолжал говорить. Конвойный ударил его рукояткой копья в шею, и пешеход неохотно опустился на колени.

Вдруг начальник резко повернул лошадь и поднял руку. Ю высунулся из-за камня, рискуя обнаружить себя.

Заунывные крики пронеслись по всему отряду. Всадники повернули коней. Тяжело заскрипели громадные колеса военных повозок.

Начальник ударил ногами коня и рысью понесся назад в ущелье.

Следом за ним перешел в крупную рысь и весь отряд.

Перед глазами испуганного Ю замелькало много синих плащей, белых и красных флажков. Последним пронеслось большое знамя с изображением крылатого дракона. Снизу поднялся густой столб пыли. Проскрипели повозки, и Ю остался один.

Ему стало страшно. Он подумал об отце, о матери, о сестре, о родной деревне. Он даже заплакал, думая о том, что вернуться домой нельзя: солдаты не пустят.

Солнце пекло. Ю встал и посмотрел кругом мутными глазами. Пыль постепенно оседала. Ю еще раз всхлипнул и поплелся на переправу в Цзэйцзинь.

Далеко впереди него шагал высокий, сухощавый пешеход. Он, вероятно, тоже шел на переправу и теперь не спешил. Ю старался держаться позади него так, чтобы оставаться незамеченным. Это продолжалось не более получаса. На повороте дороги сухощавый пешеход внезапно исчез, словно провалился сквозь землю.

Чжан Вэнь-чжи рыскал по двору, никого не замечая. Усадьба Ван Чао-ли еще дымилась. Она пылала всю ночь, как факел. Вокруг нее стояли, мрачно опираясь на пики, восставшие крестьяне. Никто не жалел о случившемся. Когда рухнула в дыму и пламени знаменитая арка с надписью, по рядам пронесся сдавленный шепот:

— Теперь небо пошлет хороший урожай!

К утру усадьба выгорела целиком. Крестьяне двинулись назад в деревню, неся с собой тело Ван Хэ. На околице собралась толпа. «Малые Мечи» были в полном сборе.

— Идем в царство Великого Мира! — кричал Ван Ян. — Там страна земледельцев. Небесный Повелитель даст нам землю!

— Тайпин! Тайпин! — загудели кругом.

— Берите мотыги, грузите на повозки семьи, запрягайте буйволов! Уходим на юг!

— К вечеру выступим!

— Не к вечеру, а сейчас же, — раздался спокойный голос с ограды. — До вечера ждать нельзя.

Говорил человек с рассеченной щекой. В руке у него был обнаженный меч.

— Братья, — громко сказал Ван Ань, — я никуда не пойду! Много лет я думал о земле. Это наша земля. Здесь могилы предков.

— Твоя правда, — подтвердил кто-то. — Уходить сейчас, когда вся земля наша… А урожай?

— Если вы останетесь здесь, — сказал человек с рассеченной щекой, — то вам конец. Придут маньчжурские черти и отомстят вам за Ван Чао ли.

— У нас есть мечи и копья!

— Что ваши мечи и копья против пушек наместника? Надо идти на юг, к тайпинам. Там наши братья, там их много. Там победоносное войско, там армия народа!

— Никто не знает, что здесь случилось, — возражал Ван Ань, — мы живем за горами. До нас не доберешься.

— Однако Янцзы пробил горы, — ответил человек с рассеченной щекой, — и зловредный япянь дошел до вас на джонке обыкновенного купца. Горе этой долине!

Наступило молчание. И новый взрыв криков:

— Уйдем! В Небесное Царство! Там все равны, там все братья! Сейчас! Выступаем!

Некоторые старики качали головами. Им не хотелось бросать родные места. Всю жизнь они копались на этих полях. Нет такого места в Долине Долгих Удовольствий, которое не было бы полито трудовым потом десятков поколений.

— Нет, я не пойду, — сказал Ван Ся.

— И я не пойду, — поддержал его Ван Шуи. — Небо милостиво.

— Пусть тот остается, кто надеется на помощь неба! — крикнул человек с рассеченной щекой. — Остальные забирайте семьи и скарб. Пойдем по горным тропам на юг, в Хунань…

— Лучше через перевал, — перебил его Ван Ян.

— Нет, там, говорят, стоят солдаты. Я сам видел их в Ичане и на переправе в Цзэйцзинь. Возьмите с собой все зерно из амбаров. Не теряйте времени! Кто будет вожаком?

— Ван Ян! У него хорошие глаза. Пускай ведет!

Ван Ян отказался.

— По совести говоря, — сказал он, — вожаком должен быть наш друг, который не пожелал открыть свое уважаемое имя.

Он указал на человека с рассеченной щекой.

— Я проведу вас в Хунань, — отозвался этот человек, — а там вы сами выберете себе начальника, как это принято у «Красных Повязок». Так приступайте же!

Чжан Вэнь-чжи остался один в усадьбе. Он рыскал, нюхая воздух, как опытная охотничья собака.

— Куда делся проклятый ящик? — бормотал он. — Неужели сгорел?

Какая-то фигура высунулась из-за обугленной стены дома и сделала ему знак.

— Кто там?

Это был Ван Лао, прорицатель. Лицо его было бледно.

— Бежим!

— Что случилось?

— Бежим! Сюда едут военные, много солдат…

— Кто их позвал?

— Не знаю. Они скачут во весь опор.

Грубая физиономия Чжана сморщилась.

— Ай, как плохо! Уйти и оставить здесь ящик… Ну, ящик-то, положим, сгорел, но серебро не могло сгореть!