Когда ты исчез

И снова в ответ молчание. Ужасно захотелось ударить его по лицу и замолотить по груди кулаками, как истеричные дамочки из черно-белых фильмов. Впрочем, обида тут же схлынула, и я подошла, обняла мужа за плечи и поцеловала в щеку.

— Прощай, Саймон, — сказала я с улыбкой, развернулась и ушла.

И вдруг впервые за последние двадцать четыре года услышала его голос.

— Китти, куда это ты собралась? — спросил в спину Саймон.

Оборачиваться и отвечать я не стала. Вошла в дом и закрыла дверь, тем самым проводя между нами границу.

Проснулась я немного не в себе. Чтобы убедиться, был ли это сон, распахнула занавески и оглядела пустынный сад. Улыбнулась самой себе, потом залезла обратно под одеяло, свернулась калачиком и забралась под бочок Эдварду.

— Все хорошо? — сонно пробормотал тот.

— Лучше не бывает, — ответила я. — Спите, доктор, спите.

15 апреля

Период ремиссии сродни тем чувствам, которые испытывает солдат, вернувшийся с войны. Ты каждый день рисковал жизнью, сражался с невидимым врагом, а теперь, пусть цел и невредим, не знаешь, куда себя деть в мире, который за время твоего отсутствия успел сильно перемениться.

Пока я держала бой за боем, остальные просто жили своей жизнью. Селена уверенно рулила моими магазинами, дети вернулись к работе, больше не забегая каждый день с визитами… Короче, все вернулось на круги своя — только я стала другой. И оттого было не по себе.

Я проделала немалый путь и хотела разделить с кем-нибудь свой триумф. В первую очередь — с доктором Эдвардом.

В тот день, когда он заявил, что лучевая терапия принесла свои плоды, я пригласила его на ужин.

— Вас, наверное, часто приглашают одинокие пациентки? — спросила я вечером в шикарном рыбном ресторане.

— Вообще-то, да. И не только одинокие. — Он немного покраснел. — Но я, как правило, отказываюсь.

— О, так я должна быть польщена?

Он улыбнулся.

— Если честно, я никогда не стремился заводить новые отношения, даже чисто платонические. Я прожил двадцать семь лет в браке с замечательной женщиной. И вряд ли заслужил у судьбы новое счастье.

— Если я в этой жизни что и поняла, так это то, что все мы имеем право на вторую попытку. Так почему вы приняли приглашение?

— За время лечения я ни разу не услышал, чтобы вы себя жалели. Вы проявили невиданную силу и мужество, и, судя по тому, как к вам относятся дети, вы необычайно хороший человек.

— Ох, не всегда…

— У всех бывают плохие дни. Но вы, как и я, стараетесь их не замечать.

Так, шажок за шажком, я влюбилась в Эдварда по уши. Мы прошли весь путь ухаживаний от начала до конца. Он видел меня в худшие моменты жизни: страшной как смерть и стоящей одной ногой в могиле. И все же это его не отпугнуло.

Мы стали чаще приглашать друг друга на ужин. В разлуке я ужасно тосковала по нему. Хотела быть с ним рядом. Он оказался крайне внимательным, очаровательным и во многом непосредственным человеком, не лишенным тяги к авантюре. С ним я забывала про свои заботы. Да и ему, похоже, нравилась моя компания.

Его прежняя жена, Памела, скончалась шесть лет назад из-за сердечного приступа, и Эдвард неуклюже тянул лямку вдовца. Сожалел о том, что им не довелось вместе выйти на пенсию и наверстать упущенное время, пока он был занят работой, а она воспитывала двоих сыновей — Ричарда и Патрика. Сейчас один учился на экономиста в Кембридже, а второй работал финансистом в Нидерландах, и Эдвард жаловался, что ему остается одно — считать дни до смерти. Я прекрасно его понимала, потому что и сама последние двадцать четыре года прожила с тем же чувством.

Я представила его детям — как Эдварда, а не как доктора Льюиса. Наши семьи понемногу освоились, и вскоре Эдвард стал привычным атрибутом моего дома.

Он вернул меня к жизни — не один раз, а дважды.

19 декабря

За шесть дней до Рождества к коттеджу подкатил темно-серый автомобиль с тонированными стеклами. В дверь заколотили так, что задрожал венок из плюща. На пороге стоял молодой водитель в форме и серой фуражке. Под мышкой он держал конверт, который протянул мне.

«Чемодан у тебя под кроватью, — сообщала записка, написанная от руки. — Бери теплую одежду, чтобы хватило на неделю. На сборы тридцать минут. С любовью, Эдвард».

— Куда мы поедем? — изумленно спросила я у водителя.

— Говорить не велено, мадам, — тот ухмыльнулся. — У меня строгие инструкции доставить вас к месту точно в срок.

Балансируя между работой и семьей, я привыкла планировать все наперед и до появления Эдварда не любила спонтанных решений. Зато Эдвард обожал устраивать приятные сюрпризы: будь то ужин на арендованной яхте посреди канала или уроки игры в гольф где-нибудь в Глениглс. Поэтому, собирая вещи, я написала Эмили, что в очередной раз уезжаю развлекаться с Эдвардом.

Час спустя мы подъехали к четвертому терминалу аэропорта Хитроу. У дверей, улыбаясь во все зубы, поджидал доктор Льюис.

— Так куда мы едем? — спросила я.

— Повидаться с Холли, — ответил он, указывая на табло.

Я повисла у него на шее, будто ребенок, впервые увидавший Санта-Клауса.