Когда ты исчез

И ужасно боялась лечь в постель: неважно, одна или с Саймоном. Там на меня накидывались кошмары. Я подумывала, не рассказать ли обо всем мужу, но в конце концов решила, что только сделаю хуже. Для Саймона не было ничего важнее доверия — и такие новости о лучшем друге его убьют. Я же, увидев, как он мучается, и вовсе окончательно расклеюсь.

Еще он наверняка заставит меня подать заявление в полицию. Я в тот вечер была пьяна; могут подумать, что я сама согласилась, а потом в приступе раскаяния решила оклеветать любовника. Свидетелей не было, а я столько раз помылась, пытаясь убрать с кожи его запах, что давно уничтожила любые улики. Оставалось только верить на слово: мои показания против его.

Даже если полиция найдет какие-то доказательства и предъявит обвинения, то начнется суд. О случившемся узнает весь город. Мне придется переживать тот вечер снова и снова: в окружении чужих людей, которые будут меня осуждать, и перед адвокатом, который постарается разбить мои обвинения в пух и прах. Где взять столько сил, чтобы вытерпеть подобное унижение?

А самое главное, я не знала, что будет с моим браком. Я боялась, что Саймон после такого не посмотрит на меня как на женщину. Боялась, он увидит во мне порченый товар. Если же вдруг поддержит меня, поймет, как мерзко мне на душе, я тем более не смогу вынести его сочувствие.

Поэтому я глотала слезы и, когда оставалась одна, уходила в гараж, закрывала дверь и откупоривала бутылку вина. Когда та пустела, я вновь брала себя в руки и делала вид, будто вовсе не нахожусь на грани нервного срыва.

22 марта

Трясло от одной мысли, что придется вновь увидеть Дуги, — а в таком маленьком городке наши пути неизбежно должны были пересечься.

Выходя на улицу, я останавливалась на каждом углу и оглядывалась, чтобы не столкнуться с ним ненароком лицом к лицу. Дома в одиночестве запирала двери и задергивала шторы. Ни одному здравомыслящему человеку не пришло бы в голову ломиться в дом изнасилованной им женщины, но тот, кто способен на такую низость — особенно по отношению к близкой подруге, — явно был не в своем уме.

Я больше не называла его по имени, и, как ни странно, Саймон тоже. Дуги для нас обоих словно исчез. Саймон не ходил с ним в бар. Не спрашивал, отчего тот не заглядывает в гости, не приглашал его посмотреть вечером футбол. Дуги перестал существовать не только для меня, но и для Саймона.

Его отсутствие заметили лишь дети.

— А дядя Ди придет сегодня на чай? — спросил за завтраком Робби.

— Нет, — тут же ответил Саймон, не поднимая головы.

Не передать словами, какую я в тот миг испытала радость. Правда, спросить мужа, отчего так, не осмелилась.

Ситуация прояснилась, когда Стивен и Байшали пригласили нас отпраздновать их с Саймоном победу в региональном тендере.

— Все в порядке? — спросила Байшали, когда я присоединилась к ней на кухне.

По правде говоря, я была совершенно не в порядке и скрывать этого уже не могла. Именно поэтому последние дни сторонилась Полы — та видела меня насквозь. Обязательно заставила бы что-нибудь сделать или, чего доброго, начала действовать за моей спиной. Байшали же лезть в душу не любила, поэтому я решила, что выходить в люди пока лучше в ее компании. В конце концов, пора возвращать свою жизнь в прежнее русло.

— Да, все замечательно, — я натянуто улыбнулась.

— Слышала, что учудил Дуги?

Я с трудом сглотнула.

— Нет, а что?

— Взял и умотал обратно в Шотландию! Сунул нам в почтовый ящик прощальную открытку… Странно как-то, не находишь?

— Да, странно, — ответила я, с трудом скрывая облегчение.

— Саймон, наверное, очень расстроился.

Я понятия не имела, что творится в душе у моего мужа. Почему он не сказал мне, что его лучший друг, с которым он не разлучался двадцать лет, вдруг уехал на другой край света? Наш брак в последнее время заметно трещал по швам…

Хотя если эта тварь убралась обратно в Шотландию, я могу наконец вздохнуть спокойно.

Мне не хотелось даже думать о сексе и близости, но, вернувшись от Стивена и Байшали, я решила вновь ощутить себя женщиной. Может, если заняться с Саймоном любовью, я сумею выбросить из головы тот вечер?

Физически я по-прежнему испытывала боль, однако старалась не обращать на нее внимания, чтобы секс до конца дней не ассоциировался с насилием. Правда, во время акта — а по-другому то, что у нас было, не назовешь — мы оба лишь механически подстраивались друг под друга. И если это чувствовала я, то Саймон — тем более.

Но иначе было нельзя: приходилось восстанавливать стены, напрочь снесенные тараном.

14 мая

Беременность я проморгала. Не заметила даже, когда пропали месячные.

Точнее, сперва я решила, что просто мало сплю и неправильно питаюсь. Списала все на нарушенный цикл и запоздалую реакцию организма на насилие.

Однако когда месячные не пришли второй раз, я испугалась и побежала на прием к врачу. Через три дня после обследования доктор Уильямс позвонила и сообщила результаты. Я ошарашенно плюхнулась на табурет возле телефона.

Я была беременна — и не имела ни малейшего понятия, что делать дальше.